Народонаселение ЯСЛИ
Сразу отмечу, что мы были в Новой Зеландии во время каникул, поэтому основная масса детей находилась в это время где-то вне города. Школьные дворы пусты. На детских площадках тихо. Но того, что мы увидели, оказалось вполне достаточно для того, чтобы сказать – с детьми в Новой Зеландии все в порядке. Дети упитанные, подвижные, любознательные и, особо отмечу, НЕЗАШУГАННЫЕ. Это качество просто нельзя не заметить. Притом, что до четырнадцати лет ребенок может появиться в общественном месте только в сопровождении взрослых. Детям предоставляется такая свобода действий, что нам порой со стороны хотелось крикнуть, предостеречь родителей о возможных последствиях. А родители невозмутимо наблюдают за своими чадами и, в лучшем случае, помогают, если видят, что ребенок не справляется сам. В парке видели двух малышей лет трех – четырех, которые кубарем скатывались по откосу. Да, я понимаю, что склон покрыт газоном, как матрасом, что высота склона не более двух метров и мальчишки просто не успевают набрать опасной скорости, но все равно видеть, как мелькают, скатываясь по склону, руки-ноги-голова этих хохочущих сорванцов было выше моих сил. А родители сидели в двух шагах на газончике за накрытой для пикника подстилкой. В другом парке рядом с информационным центром, очевидно специально, оставлена натуральная скала. Высотой не менее пяти метров. Вся в трещинах и разломах. Нагромождение камней. Это вам не двухметровая лесенка, сваренная из труб, на детской площадке. По этой скале, то, пропадая, то, вновь появляясь среди обломков, карабкался мальчишка лет шести-семи. В вело-шлеме. (Потом я видел, как он укатил на велосипеде.) У меня сердце оборвалось. Все пытался разглядеть, а где же родители прячутся среди этих камней. Ей богу, я и предположить не мог, что на такую рискованную вылазку ребенка могут отпустить одного. Оказалось, мама стояла рядом с нами и только иногда подсказывала юному скалолазу, куда двигаться дальше. Складывалось впечатление, что она и сама в детстве там лазила. По дороге в Корнуэл-парк увидели кавалькаду велосипедистов – велосипедистка-мама с малышом трех лет на багажнике и двое мальчишек лет семи, очевидно близнецов, на велосипедах следом. Они ехали по дороге среди автомобилей и были очень сосредоточены. Они старательно крутили педали, стараясь не отстать от матери, и напоминали утят, выгребающих за уткой. Потом мы их видели в парке. Ребята стояли у кромки террасы готовые скатиться по довольно крутому склону вниз на своих велосипедах. Мы на эту террасу взбирались по лестнице. Ступеньки я не считал, но могу точно сказать, что высота там не менее семи-восьми метров. Позже мы видели их на одной из лужаек парка, сидящими под деревом вокруг пикникового «стола».
И за все время мы ни разу не видели, чтобы кто-то накричал на ребенка, одернул его или поднял на ребенка руку.
Можно, даже говорить о культе Ребенка. Мне довелось побывать в одном из медицинских центров Окленда. Пока дочь с внучкой консультировалась у одного из врачей, я успел просмотреть несколько журналов разложенных на столике в комнате ожидания. В том числе и типично «женских». Так вот что меня поразило – отсутствие в этих журналах набившей оскомину рекламы всевозможных прокладок и противозачаточных средств. Зато объемно и развернуто обсуждался вопрос о том, являются ли пределом трое детей в семье. И на примерах показывалось, что и четверо и пятеро детей - прекрасный вариант. А попробуйте вспомнить, где в России вы последний раз видели рекламу многодетной семьи. Я не настолько наивен, чтобы поверить, будто при помощи рекламы, пусть даже и социально ориентированной, можно изменить мировоззрение и жизненный уклад людей. Но когда на следующий день после нашего прилета в Окленд, мы с женой и детьми вышли на прогулку в ближайший парк и встретили на тропинке молодого папашу ведущего за руку девочку лет трех, а мальчик и девочка, погодки, лет восьми – девяти скакали вокруг них, что называется на одной ножке, норовя убежать вперед, я подумал, что и реклама, наверное, не последнее слово в таком важном деле как народонаселение. Впоследствии мы очень часто встречали во время прогулок семьи с тремя детьми, а нередко и четырьмя.
Особый восторг, родители, я думаю, меня поймут, вызывал у нас цветущий вид детей. Все как на подбор крепенькие, упитанные, все время улыбаются и в веснушках. Видно сразу, что дышат они чистым воздухом. Питаются натуральными и свежими продуктами. И на воздухе проводят большую часть времени, а еще, их ЛЮБЯТ. Я все думал, кого же они мне напоминают. Округлые, усыпанные веснушками мордашки и веселые с хитрецой глаза. Потом понял – деревенских детей. В России я видел таких детей только в деревне. Правда, где сейчас те деревни, и, где те дети не представляю. Сейчас ведь дети все больше чупа-чупс едят и запивают кока-колой.
Как только было произнесено слово «деревенский» все встало на свои места. И зеленые разгороженные лужайки и дома, утопающие в зелени, и жители, приветствующие встречного незнакомца. И дородные женщины, и упитанные дети, и деятельные старики. Правда, необходимо уточнить, что эти выводы сделаны, исходя из наблюдений за европейцами. В Окленде много жителей и других рас. Так у меня сложилось мнение, что в сфере обслуживания работает много индусов. А во всевозможных лавочках исключительно китайцы, или корейцы. Несколько раз спрашивал у дочери - а это маори, но всякий раз получал ответ – нет. Чаще всего оказывалось – Островитяне. Так в Новой Зеландии зовут жителей Полинезии, Малайзии, короче, островов. Хотя филиппинцев видно сразу. Так и получилось, что вторая по численности после европейцев группа населения, осталась для меня не представленной.
Сразу отмечу, что мы были в Новой Зеландии во время каникул, поэтому основная масса детей находилась в это время где-то вне города. Школьные дворы пусты. На детских площадках тихо. Но того, что мы увидели, оказалось вполне достаточно для того, чтобы сказать – с детьми в Новой Зеландии все в порядке. Дети упитанные, подвижные, любознательные и, особо отмечу, НЕЗАШУГАННЫЕ. Это качество просто нельзя не заметить. Притом, что до четырнадцати лет ребенок может появиться в общественном месте только в сопровождении взрослых. Детям предоставляется такая свобода действий, что нам порой со стороны хотелось крикнуть, предостеречь родителей о возможных последствиях. А родители невозмутимо наблюдают за своими чадами и, в лучшем случае, помогают, если видят, что ребенок не справляется сам. В парке видели двух малышей лет трех – четырех, которые кубарем скатывались по откосу. Да, я понимаю, что склон покрыт газоном, как матрасом, что высота склона не более двух метров и мальчишки просто не успевают набрать опасной скорости, но все равно видеть, как мелькают, скатываясь по склону, руки-ноги-голова этих хохочущих сорванцов было выше моих сил. А родители сидели в двух шагах на газончике за накрытой для пикника подстилкой. В другом парке рядом с информационным центром, очевидно специально, оставлена натуральная скала. Высотой не менее пяти метров. Вся в трещинах и разломах. Нагромождение камней. Это вам не двухметровая лесенка, сваренная из труб, на детской площадке. По этой скале, то, пропадая, то, вновь появляясь среди обломков, карабкался мальчишка лет шести-семи. В вело-шлеме. (Потом я видел, как он укатил на велосипеде.) У меня сердце оборвалось. Все пытался разглядеть, а где же родители прячутся среди этих камней. Ей богу, я и предположить не мог, что на такую рискованную вылазку ребенка могут отпустить одного. Оказалось, мама стояла рядом с нами и только иногда подсказывала юному скалолазу, куда двигаться дальше. Складывалось впечатление, что она и сама в детстве там лазила. По дороге в Корнуэл-парк увидели кавалькаду велосипедистов – велосипедистка-мама с малышом трех лет на багажнике и двое мальчишек лет семи, очевидно близнецов, на велосипедах следом. Они ехали по дороге среди автомобилей и были очень сосредоточены. Они старательно крутили педали, стараясь не отстать от матери, и напоминали утят, выгребающих за уткой. Потом мы их видели в парке. Ребята стояли у кромки террасы готовые скатиться по довольно крутому склону вниз на своих велосипедах. Мы на эту террасу взбирались по лестнице. Ступеньки я не считал, но могу точно сказать, что высота там не менее семи-восьми метров. Позже мы видели их на одной из лужаек парка, сидящими под деревом вокруг пикникового «стола».
И за все время мы ни разу не видели, чтобы кто-то накричал на ребенка, одернул его или поднял на ребенка руку.
Особый восторг, родители, я думаю, меня поймут, вызывал у нас цветущий вид детей. Все как на подбор крепенькие, упитанные, все время улыбаются и в веснушках. Видно сразу, что дышат они чистым воздухом. Питаются натуральными и свежими продуктами. И на воздухе проводят большую часть времени, а еще, их ЛЮБЯТ. Я все думал, кого же они мне напоминают. Округлые, усыпанные веснушками мордашки и веселые с хитрецой глаза. Потом понял – деревенских детей. В России я видел таких детей только в деревне. Правда, где сейчас те деревни, и, где те дети не представляю. Сейчас ведь дети все больше чупа-чупс едят и запивают кока-колой.
Как только было произнесено слово «деревенский» все встало на свои места. И зеленые разгороженные лужайки и дома, утопающие в зелени, и жители, приветствующие встречного незнакомца. И дородные женщины, и упитанные дети, и деятельные старики. Правда, необходимо уточнить, что эти выводы сделаны, исходя из наблюдений за европейцами. В Окленде много жителей и других рас. Так у меня сложилось мнение, что в сфере обслуживания работает много индусов. А во всевозможных лавочках исключительно китайцы, или корейцы. Несколько раз спрашивал у дочери - а это маори, но всякий раз получал ответ – нет. Чаще всего оказывалось – Островитяне. Так в Новой Зеландии зовут жителей Полинезии, Малайзии, короче, островов. Хотя филиппинцев видно сразу. Так и получилось, что вторая по численности после европейцев группа населения, осталась для меня не представленной.
Да давно известно, что Новая Зеландия - одна большая деревня. И нравы здесь соответсвующие.
ОтветитьУдалитьКстати, до 14 лет детям не то, что нельзя появляться без взрослых в общественных местах, а вообще нельзя оставаться без присмотра, даже дома.