Городок провинциальный. Часть первая

Городок провинциальный

  Интересно, кто придумывает  всевозможные сентенции вроде - человек человеку друг, или – хочешь мира – готовься к войне. Нет, я знаю, что у многих афоризмов есть конкретный автор, но меня интересует другое – с чего бы это.  Зачем? Просто игра ума или же это что-то космологическое. Ведь не мог же человек, изложивший вышеприведенную версию отношений между людьми не знать, что существует и такая интерпретация дружбы: враг моего врага – мой друг.  Далее, путем несложных математических  манипуляций получаем, что враг моего врага - человек.  То есть, получается, что есть реальный мир - и есть его описание. Казалось бы, чем подробнее описание, тем ближе оно к реальности, но зачастую одна фраза лучше отражает действительность, чем толстая монография.  А самое забавное заключается в том, что мир почему-то «стремится» быть похожим на то описание, которое ему навязали  некоторые «умники».  Они-то излагают  некую логическую конструкцию – иногда парадоксальную, чаще просто ерническую,  а мир «ведется». Теория нарративов, одним словом, в действии. Нет, лично  я не против, но порой очень  хочется  посмотреть в глаза тому  умнику, который первым произнес:  Как встретишь Новый Год - так его и проведешь! Опять же, лично к нему никаких претензий – замечательный афоризм. На злобу дня, что называется, но позвольте спросить: А я – то тут причем? Вот живешь себе тихо, скромно. Никого не трогаешь.  Дни мелькают – через неделю возьмись вспоминать, а что же там происходило в прошлую среду, и не в раз вспомнишь.  Вдруг,  бац – начинают происходить цепочкой какие-то события, никак не укладывающиеся в будничный ряд. Не стану утверждать, что все обязательно переворачивается с ног на голову, но то, что уровень событий совершенно меняется  - это точно. Вот и у нас с женой в этом году, как началось все с новогодних каникул, так и продолжалось  весь год  - Большое Путешествие.

   В какой-то момент мы начали даже привыкать ко всей  этой суете, сопутствующей путешествиям, и даже стали получать от этого процесса удовольствие. Самолеты, корабли, поезда, автобусы, автомобили…   Впечатления, эмоции и материальные следы  в виде магнитиков на холодильнике,  килотонн фотографий и набирающих объем мемуаров. Но, как и всякий процесс, этот тоже подчиняется законам диалектики  - «все возвращается на круги своя». Мы в этом году, в силу организационно – экономических причин,  пропустили «майскую» поездку на малую родину.  Позднее, в августе,  мы провели там, как обычно,  две недели вместе с детьми и внуками.  Но, видимо,  где-то там, в космологической конторе,  посчитали  недопустимым  подобный сбой  в череде событий и вот я, на этот раз в одиночестве, сижу в полупустом (не сезон) междугороднем автобусе и рассматриваю проплывающие за окном пейзажи вечерней полузимней  Москвы. В это же время  в таком же автобусе и по тому же маршруту едет мой дядя – встретиться с ним на вокзале и сесть в один автобус не удалось. Встретимся мы с ним уже только в Волгограде. За окнами короткими перебежками извивается запруженная машинами Дербеневская набережная, мелькает восстановленный царский терем  в Коломенском и, наконец, после часового  протискивания  по московским пробкам, автобус вырывается  за МКАД и устремляется по трассе  М6 на юг.

Часа три  на мониторе  с отвратительным качеством изображения  в передней части салона автобуса нам демонстрировали  фильмы «семейного» цикла. Дяде повезло меньше  - им показывали боевики. После одиннадцати монитор выключили – спите, если можете.  Еще раз убедился, что комфортабельный двухэтажный автобус классная вещь.  Наверху, в салоне, практически, не слышно шума колес и двигателя, а на окружающую дорожную обстановку можно посматривать свысока – даже на огромные фуры, которые, обычно, наводят ужас на всех участников дорожного движения. Особенно ночью.  Полупустой салон позволил каждому выбрать себе место по-душе – обычно два соседних кресла. Но некоторые ухитрились занять и целый ряд – свернувшись клубочком на двух сидениях и протянув ноги через проход на два других. Не уверен, что так удобнее, нежели  в положении полулежа на сидениях с откинутыми спинками. Я, таки, ухитрился подремать именно в такой конфигурации,  хотя заснул  не сразу.

  Наверное, сам грустный повод моей поездки домой настраивал на философический лад. Да еще ночная дорога – и я не за рулем. Большинство пассажиров пытались спать, устроившись, так или иначе, на своих сидениях. Остальные по большей части были заняты своими мобильниками. Кто-то играл, кто-то вел переговоры. Какой-то особенно озабоченный парень каждые двадцать минут  по громкой связи  выяснял у своей «девушки» где ее носит в это время суток, обещая  разобраться с ней, как только доберется до Волгограда.  Начиналось все довольно цивильно, но постепенно тональность  разговора повышалась,  переходила в  крик и абонент на той стороне, очевидно в сердцах, бросала трубку.  Через некоторое время  «попытка» договориться повторялась,  и все начиналось снова. Наконец, какая-то девушка из пассажиров не выдержала и заявила на весь автобус – Да, успокойте вы этого (баяна, как сказала бы моя корректная внучка) кто-нибудь. Странно, но одного  этого окрика оказалось достаточно для установления длительной тишины. Длительной,  а не окончательной  потому, что с нами ехал еще и «компьютерщик», который пытался по телефону руководить действиями «блондинки» в процессе  переустановки Windows-а на ее компьютере. Можете поверить, я сам неоднократно переустанавливал эту систему, знаю, что это занятие не для слабонервных, но о некоторых приемах  и специфические выражения, используемые для описания процедур, выполняемых при установке,  услышал, явно,  впервые.  Парнишку, продукт  компьютерных технологий, очевидно, родившегося с ноутбуком на коленях и «мобильником» в руке, с завидной регулярностью вызывали на связь, пока, наконец, роуминг не уничтожил остатки средств на его  телефонном счету.

  Мне почему-то пришло в голову, что человеческая  жизнь в плане общения индивидуума с окружающими больше всего похожа на  огромный  пазл,  который окружает человека с  рождения и до самой смерти.  Парки ткут полотно жизни, которое подобно леднику, сползающему по склону горы, зарождается  где-то в заоблачной выси и заканчивает свое существование в долине. А к этому полотну прикреплены индивидуальные фишки-фрагменты человеческих судеб. Выступы  самой причудливой конфигурации  связывают  фишку с десятками окружающих, а нити полотна - с тысячами других  индивидуальных фишек. Поначалу количество фрагментов невелико – лица родителей,  интерьер дома.  Постепенно число  элементов растет подобно расходящейся круговой волне, включая в себя все новые и новые лица и предметы.  К какому-то возрасту количество воспринимаемых отдельных элементов стабилизируется и тогда человек начинает замечать, что из его общей картины мироздания  время от времени исчезают отдельные фрагменты. Пока дело касается старых игрушек, человек может и не обратить внимания на их исчезновение, но если пропала любимая игрушка или собака – это уже трагедия. Хотя и поправимая. А вот когда начинаются пропажи фрагментов из первого круга: бабушки, дедушки, родители - тут уж человек, как правило, начинает понимать, что никто и ничто не сможет восполнить ему эту утрату. Место в пазле опустеет навсегда.  Чем ближе долина, тем заметнее разделение на отдельные фрагменты и тем заметнее их исчезновение.

 Мы становимся  старше - количество  потерь растет.  Вот и наши с женой «пазлы» стали сильно  напоминать  мишень  в тире,  по которой шарахнули из двух стволов картечью. Родственники - близкие и дальние, друзья и знакомые – скольким из них мы уже никогда не сможем сказать: Здравствуй! К настоящему времени из старших родственников у жены осталась в живых только одна тетя, а теперь и у меня  - только старший дядя. История, как известно,  не знает сослагательного наклонения и поэтому я стараюсь не изводить себя размышлениями вроде – А вот если бы я…  По любому,  я перед родителями в неоплатном долгу и сколько бы  там не сделал для них  - все равно это только малая толика из того, что хотел бы сделать, из того, что надо бы было сделать,  да просто, из того, что они заслужили, чтобы для них сделали.

 По мере продвижения на юг, за окном становилось заметно холоднее. Подобная ситуация была бы в порядке вещей где-нибудь в Новой Зеландии, но у нас я столкнулся с подобным явлением впервые.  За Тамбовом снег уже лежал, не подтаивая даже под колесами машин на трассе, а на остановках пронизывающий ледяной ветер просто-таки загонял всех обратно в автобус, не давая возможности размять затекшие от долгого сидения  мышцы. Волгоград встретил нас десятиградусным морозом, жиденьким снеговым покровом степи и пронизывающим восточным ветром. В городе самодурство ветра  заметно слабело, и поэтому ветви деревьев еще хранили  следы  недавно прошедшего снегопада. Для любого города средней полосы России подобный ноябрьский пейзаж был бы скорее нормой, на который никто бы и внимания не обратил, а для южного Волгограда  снег и мороз за десять градусов в ноябре - событие. К сожалению,  только усугубившееся в дальнейшем и растянувшееся на всю зиму.

  На автовокзале Волгограда мы встретились с дядей. В отличие от меня, он не смог  уснуть в автобусе и,  потому держался только за счет  нервного перевозбуждения. Было заметно, что сон пытается взять свое и поэтому дядю время от времени покачивало. В маршрутке наши места оказались рядом – так, что нам даже не пришлось никого упрашивать пересаживаться. Мы проговорили почти все три часа, пока ехали до Ахтубинска.  

  Я разглядывал заснеженную степь,  сверкающую под нестерпимо ярким южным солнцем.  Это потом, позже, ветер сдует снег, по большей части, в балки и пойму, и с открытых мест подымется настоящая пыльная поземка, покрывающая снег и все вокруг  отвратительной рыже-коричневой пылью. А пока, снег  такой красивый, ослепительно белый лежал на склонах балок  и по обочинам, выигрышно оттеняя  желтоватые заросли камыша по берегам водосбросов. Пейзаж достойный воплощения на японской гравюре.

  В последнее время мы, можно сказать, регулярно  посещаем Ахтубинск. Мы с женой,  детьми,  а теперь и внуками, приезжаем сюда каждый год летом, но можно пересчитать по пальцам сколько раз за последние сорок лет я видел свой родной город зимой. Во время учебы в институте  -  это были  зимние каникулы. В один из таких приездов поздно вечером  в  канун Нового Года морозной и очень снежной зимой  я  сделал своей девушке  предложение,  и она согласилась стать моей женой.  Последний Новый Год в Ахтубинске мы с женой, молодожены, встречали в тесном семейном кругу вместе с семьей младшего дяди.  В доме вкусно пахло пирогами и елкой, которую я привез из Москвы для сестры, но мать настояла, чтобы я отдал ее детям дяди.  Она нянчилась с братцем, пока тот был маленьким,  и продолжала заботиться о нем и его семье, когда тот подрос и сам стал мужем и отцом двоих сыновей. До того,  как собраться у праздничного стола среди строительного разора в недостроенном еще доме дяди,  мы с женой поучаствовали  в аттракционе «Новогодние поздравления Деда Мороза», устроенного для  коллег моей жены,  точнее, для их детей. Конечно, моя «дорогая» была Снегурочкой,  и мы обошли  половину  Городка веселой компанией. Главная  трудность нашего мероприятия заключалась в том, чтобы устоять и не поддаться на уговоры хозяев посещаемых квартир остаться встречать  Новый Год вместе с ними.  Мы тогда угулялись настолько, что жена потом едва не уснула у меня на плече за праздничным столом.

  Увы, но уже давно нет в живых ни моего младшего дяди, ни его жены.

    В конце восьмидесятых мне как-то удалось совместить служебную командировку с посещением дома. Отец тогда встретил меня на станции В. Баскунчак.  Степь,  промороженная и голая, просматривалась на десятки верст.  По обочинам грейдера поблескивали линзы вымерзших лужиц. Верный Москвичок  отца поджидал нас на привокзальной площади. И мы с отцом отправились обедать в столовую гипсокомбината.   Серенький пасмурный день промелькнул в суете посещений родственников и разговорах, а когда поздно вечером я уезжал на рабочем поезде в В.Баскунчак – разъяснилось. На станции  В. Баскунчак  я провел несколько часов, ожидая свой поезд,  и, стоя на платформе,  с любопытством разглядывал лунное затмение на совершенно безоблачном небе.  Спустя десять лет я снова приехал – уже для того, чтобы поддержать  мать и помочь отцу восстановиться после инсульта. Мы с отцом ежедневно прогуливались по нашей улице. Ночью мороз сковывал размокшую грязь, мостя топи местных глиноземов, а днем солнце ощутимо грело.  Надо было выбрать время для прогулки так,  чтобы солнце уже пригревало, но еще не растопило грязь. Мороз превращал мокрую разбитую колесами машин  и ногами пешеходов землю в труднопроходимую полосу препятствий. Я старательно придерживал отца под руку, стараясь вести его так, чтобы его ноги не попадали на особо крутые колдобины.  А он все хорохорился и убеждал меня, что вот выпадет снег и он опять станет ходить на лыжах по своему любимому маршруту до Ахтубы.

  И вот уже десять лет прошло с тех пор, как его не стало. 

  А  теперь  я ехал, чтобы проводить в последний путь маму.

От трех до пяти

Вести от внуков
Поздняя осень, да что там говорить - просто начало зимы. Ареал посещаемых мест сокращается до размеров квартала вокруг дома, в котором живешь и места работы. Круг общения тоже все больше ограничивается общением с детьми и внуками.

Как-то старшая дочь рассказала о своих дочурках забавную историю. Они быстро растут, а после того как стали посещать детский сад и вовсе удивляют родителей, и нас вместе с ними, новыми «трюками», практически, каждый день.

Кристи – воплощение «принцессы». Она покрупнее своих сестер, любит размеренный ход событий и считает, что весь мир должен крутиться вокруг нее. Очень экономно расходует свои силы, не терпит суеты. Предпочитает изучать предмет, расчленяя его на части. Хотя и пирамидку складывать тоже умеет.

В Мегги, по словам папы, собрана «вся скорбь мира». Но это совсем не означает, что она готова терпеть и страдать до бесконечности, дожидаясь пока мир вокруг нее изменится к лучшему. Если ожидание с демонстрацией неподдельной скорби, непродолжительное, не дает результата – Мэгги начинает действовать. Громко и решительно. Как говорит бабушка – «Мегги, себе на уме».

Алиска – егоза. Мы с бабушкой сразу «записали» ее в заводилы маленького семейного трио, но не ожидали, что это станет заметно проявляться так быстро. Кристи первая стала произносить звуки и слоги – зато, Алиска уже отчетливо говорит «МАМА». Мэгги первой смогла устойчиво стоять на ногах, держась за перила манежа – зато сейчас, именно Алиска любит ходить, держась «за ручки». И «рвануть» куда-нибудь за пределы «ограды», увлекая за собой сестер – это тоже Алиска. Такое впечатление, что Алиска подсматривает у сестер их «задумки» и использует уже в завершенном виде.

Так вот, собственно, сама история. Мэгги с Алиской, как более подвижные, зачастую просто отбирали у более крупной и медлительной Кристи игрушки и понравившиеся игровые предметы, мало считаясь с ее мнением. Чем, несомненно, обижали Кристи, вызывая неудержимые стенания и слезы. Но внезапно Кристи обнаружила, что размер имеет значение и теперь, при попытках сестер провести рейдерский захват «нужного всем игрового предмета», дает им достойный, полновесный отпор. Мало того – может и сама, по праву сильного, отобрать у меньших приглянувшуюся игрушку. Для Мегги и Алиски это оказалось полной неожиданностью. Да и для родителей - тоже.


По четвергам я, обычно, забираю старшую внучку из школы и отвожу ее на занятия в танцевальный кружок. Там ее уже поджидают либо бабушка, либо дедушка с «перекусом» и переодеванием. Бабушку и дедушку, обычно, сопровождает внук. Потом я отвожу бабушку/дедушку с внуком домой и еду за женой, у которой как раз к этому времени заканчивается рабочий день. Затем часа через полтора мы вместе с женой забираем внучку с занятий танцами и везем ее домой. Во время этих переездов внучка успевает поведать и мне и бабушке массу всевозможной всячины, начиная со своих успехов в школе, заканчивая «последним» изобретенным ею рецептом какого-нибудь невероятного салата или десерта.

В последний раз это было сообщение о важнейшем событии - поездке всем классом на автобусе в город Владимир на экскурсию. Она долго рассказывала мне и бабушке как они договорились со своей подружкой прихватить в поездку по комплекту ручек, фломастеров и карандашей для себя «и на того парня». И всю дорогу фантазировала, как они с подружкой замечательно проведут время, сидя на соседних креслах экскурсионного автобуса. – Это будет классное мероприятие, - закончила внучка. - Даш, - поинтересовался я,- А мероприятие может быть первоклассным, если оно проводится для учеников третьего класса? Но Дарья не из тех, кого можно легко запутать несложным каламбуром. - Да, ну тебя, дед – отмахнулась фантазерка – конечно, может. Бабушка, выслушав ее продолжительный панегирик дружбе, спросила внучку – А ты помнишь, как в августе говорила, будто не хочешь идти в школу, потому что неинтересно и ничего хорошего от встречи со школьными подругами не ждешь, а поговорить с подругами можно и по Интернету? Даша, задумавшись на мгновение, ответила – Это я, бабушка, погорячилась.


Внук, пяти с половиной лет, ходит на занятия в детский кружок подготовки к школе. Уже освоил азбуку-чтение и счет. И даже применение этим знаниям – игру в слова. Пока внучка перекусывает и ждет открытия дверей хореографического класса для начала занятий, Максим решает скоротать время игрой в слова с двумя дедушками. Мы со сватом, естественно, соглашаемся. – Итак, первое слово… - видно как малыш перебирает пальцы на руке, считая буквы – девять букв, начинается на «С» и оканчивается на «Я». Можно задавать наводящие вопросы. Мы уже знакомы немного с ориентацией Максимкиных интересов и через некоторое время угадываем «созвездие». – А почему «Я» - спрашивает дотошная сестра. – Ну, ты, чего – это же СОЗВЕЗДИЯ – недоумевает Максим. Первый легкий успех нас со сватом несколько расхолаживает, а должен был бы насторожить. Внук с легкостью угадывает через какое-то время загаданную мной «шапку». Опять его очередь загадывать – он заговорщицки спрашивает меня шепотом – Дед, а «ть» - это как пишется? Но в фойе клуба шумно – мальчишки носятся гурьбой друг за другом, девчонки щебечут о чем-то беспрестанно, да еще и детская дикция – я говорю внуку, что это «Т». – Тогда, -говорит Максим,- двенадцать букв, слово начинается на «Э» и заканчивается на «Т». Минут пятнадцать мы со вторым дедом задаем наводящие вопросы. Ни «экскурсия», ни «экспедиция» не подошли. Выясняем, что «это» само по себе и летает и даже может стрелять. И, вообще, самая нужная вещь. Наконец, сват не выдерживает этой пытки и предлагает сдаться. Сдаемся. Максим в экспрессивном жесте выбрасывает вперед руку со словами - «Эф-шестнадцать»! – Истребитель -поясняет для непонятливых внучок.

От неожиданности, я хохотал так, что в холле все как-то попритихли, а я всерьез стал опасаться, как бы у меня не заклинило мышцы брюшного пресса. Дед Толя тоже, вытирая выступившие слезы, восторгнулся внуком.

Я взял реванш, потому как Максим не смог угадать слово «заколка» для волос, хотя Дашина металлическая заколка лежала на скамейке прямо рядом с его рукой и он постоянно ее теребил. Его, наверное, очень удивило, что такое «металлическое» может плавать только вместе с Дашей, а само по себе тонет.

Триумф длился недолго. Внук загадал слово… - Начинается на «К», заканчивается на «Т», двенадцать букв. Слова-то, какие длинные подбирает – подумалось мне. - Да, оно такое пушистое и есть в каждом доме. В нашем - точно есть, – уточнил Максим. «Крыльцо», «коридор», «кровать» - не подошли. Ребят пригласили в класс для занятий – Даша, помахав нам на прощание рукой, ушла. Мы со сватом продолжали отгадывать. Уже по пути к машине – сдались. – Вы чего, - искренне удивился внук - это же так легко: ковер-самолет. У меня сил смеяться уже не было - дед Толя остановился в тамбуре клуба, ухватившись за ручки открытых дверей и пережидая спазмы смеха.

По дороге, управляя автомобилем, я стараюсь не отвлекаться на разговоры, чтобы не терять контроль над дорогой, но тут необходимо было отыграться во что бы то ни стало. Два взрослых человека, деда, не смогли угадать такое простецкое словосочетание. – Ладно, загадывай еще – предложил я. Думаете, внук смутился или задумался – как бы не так. Он пересчитал на пальцах одному ему известную комбинацию и выдал – Начинается на «В», заканчивается на «Ч», восемнадцать букв. – Ого! – сказали мы с Анатолием. Поездка от ДК, в котором проходят Дашины занятия танцами, до дома занимает минут десять с учетом светофоров и перестроений на перекрестках. Дед Толя попросил уточнить: - Первая буква в слове «В» или «Ф». Максим уверенно произнес «В». – Это есть у каждого футболиста – внес уточнение внук. Начался мозговой штурм. Футболки, бутсы, гетры… - мы перечислили со сватом все, что только знали из футбольной амуниции, пока, наконец, дед Толя не произнес «мяч». – Это второе слово, - гордо подтвердил внук, удобно расположившийся в одиночестве на заднем сидении автомобиля. Мы поняли, что попали! - Футбольный мяч? – я осторожно попытался развить наш успех. – Да, - все также радостно восхитился Максим, - это второе слово. Мы поняли, что «попали», как минимум, дважды. Подумаешь, не хватало всего каких-нибудь пяти-шести букв. Мы стояли у дверей подъезда и лихорадочно перебирали комбинации со словами «футбольный мяч». Максим, уже несколько раз разочарованно, повторил – Нет. Наконец, в зеркале заднего вида замаячили огни свернувшей в нашу сторону машины – надо было освобождать дорогу и заканчивать состязание. – Сдаемся, - выдохнули мы с Анатолием и замерли, пережидая театральную паузу взятую внуком. – Ворота, - со вздохом произнес наш юный филолог, - «ворота футбольный мяч».

Как сват вылезал из машины, я не знаю – я же просто лег на баранку, судорожно подергиваясь от пароксизмов смеха.

После того, как, спустя пять минут, я рассказал о нашем состязании с внуком своей жене - всю дорогу до дома мне оставалось только наблюдать за ее конвульсивными выдыханиями и вытиранием выступающих слез.

PS. Три внучки – близняшки по году, и Макс с Дарьей – всего пять.

Четыре столицы

Санкт-Петеребург

Ленинград

  За окном гостиничного номера белая ленинградская ночь, придавленная дождевыми тучами, словно ночник газетой. Сквозь щель в шторах вижу, как за окном, в прозрачном сумраке проступают очертания соседнего здания. Рядышком посапывает спящая жена. Температура в комнате комфортная, даже кондиционер включать не пришлось, тишина – а сон не идет. «Размышлизмы» одолели.

  В этом году мы с женой дважды выезжали за границу. Посетили три страны. Побывали в четырех крупных городах, не считая тех в которых были проездом. Два города, Стокгольм и Хельсинки - действующие столицы, два, Окленд и Петербург – были таковыми некоторое время. У всех четырех есть, безусловно, общая черта – близость, неразрывная связь с морем. Свои впечатления о трех городах я изложил раньше – теперь пришел черед Санкт-Петербурга.

Зонтик такая же привычная примета Петербурга, как и "Медный всадник"

  Я влюбился в этот город сразу, как только ступил на перрон Московского вокзала промозглым сереньким декабрьским утром тридцать пять лет назад. Не думаю, что это была любовь с первого взгляда. Очевидно, где-то в глубине моего сознания уже сидел некий образ этого волшебного города, сложившийся под впечатлением от прочитанных книг, просмотренных фильмов, рассказов очевидцев и просто моих фантазий. И в тот момент, когда я увидел его, наконец, в живую - все сразу ожило и оформилось в устойчивую привязанность. Как и всякая настоящая любовь - мое отношение к городу на Неве невозможно объяснить какими-то рациональными причинами и доводами. Я не могу сказать, за что я люблю этот город - просто люблю и все. Мою любовь к этому городу не смогла победить ни круглосуточная ледяная ноябрьская морось, ни двадцатиградусный январский мороз, сменившийся оттепелью, к середине дня утопившей все проспекты в каше из снега и воды, ни ветер с залива, ни яростные проливные дожди, чередующиеся с совершенно безмятежным, синим небом и ярким солнцем. Даже дурная слава бандитской столицы, сопровождавшая город в девяностых, не отвратила меня от него. Могу сказать, что в нем мне не нравится, а что восхищает и не перестает удивлять снова и снова, несмотря на довольно интенсивное и систематическое изучение его самого и его пригородов в последнее время. Ведь самое главное, что он был и остается для меня воплощением некой мечты об идеальном городе с богатой историей, который выглядит все время новым. Город, который задумывался и строился как столица. Пусть официальный статус столицы государства передан другому городу, но Петербург, по сути своей, пропитан самостоятельным, столичным духом.

Панорама с Литейного моста

Разметая усы волн, из-под моста вышли три Метеора

Лебяжья канавка

Пристань в Михайловском саду

  Я прекрасно помню тот день, когда я вместе с моей молодой женой впервые ступил на землю Ленинграда. На перроне нас встречал дядя - родственник моей жены. Он же стал нашим первым гидом. Следуя за дядей, мы пересекли площадь Восстания и спустились в метро. И пока мы ехали до остановки «Площадь Мужества», он все время что-то рассказывал о Ленинграде. Позже мы познакомились с замечательной женщиной - его женой, и двумя дочерьми - нашими кузинами. Тетушка приняла самое горячее участие в формировании нашей программы знакомства с городом. Ее любимым выражением во время нашего пребывания у них в гостях было - А вот это вы должны посмотреть обязательно! В итоге десять дней пролетели просто как одно мгновение, заполненные с утра до позднего вечера дворцами, музеями, парками. Мы возвращались «на базу» уставшие, переполненные впечатлениями, но прекрасно представляя себе, что успели увидеть только малую толику из того культурного богатства, которое накоплено в этом городе. В некотором смысле, мы с женой реализуем тетушкину программу до сих пор. И чувствую, что нашей жизни не хватит на реализацию ее в полном объеме. Ведь смотреть на этот город все равно, что рассматривать лицо любимого человека. Вот, казалось бы, провел рядом с ним всю жизнь и, тем не менее, не перестаешь удивляться, находя всякий раз что-то новое в выражении глаз, рисунке бровей, изгибе губ. Но, отдавая дань Истории, Величию и Красоте этого города, я никогда не забуду того скромного события, которое произошло с нами в этом городе во время первого посещения Русского музея.

  Мы с женой уже несколько часов осматривали экспозицию Михайловского дворца. Перебрались из главного здания во флигели, все чаще присаживаясь на скамеечки в залах. Дело шло к ночи. А залам, казалось, не будет конца. Дошли до зала Сурикова. «Взятие снежного городка» - мы встали. Подозреваю, что после целого дня «наслаждения» красотой, зрелище мы представляли собой довольно забавное. Поэтому я не удивился, когда заметил, как из угла зала в нашу сторону резво так семенит старушенция-смотрительница. Классическая «ленинградка»-интеллигент. Худощавая, подвижная. Думаю, ей было не больше пятидесяти – сегодня я бы посчитал ее «молодой», а в двадцать лет все, кому было больше сорока, казались мне стариками. Внутренне напрягся, а она, так стесняясь, но чувствовалось, что с огромной радостью, сообщила нам – У вас будет мальчик! Точно, точно. Вот увидите. Мы, по молодости, как-то и не задумывались сильно – кто там у нас будет. Мальчик – девочка. Имена были заготовлены на оба случая. Чувствую и жена растерялась. Смущенно поблагодарили, а женщина, уже удаляясь от нас, но, по-прежнему, с теплотой поглядывая на мою жену, добавила – Не сомневайтесь – мальчик! На радостях, оставшиеся залы мы прошли, пролетели, позабыв про усталость.

  Через месяц он родился – наш первенец. Уж и не знаю, это ли событие повлияло на наших будущих детей, или же они все усвоили на генетическом уровне от матери, но наши дети тоже любят этот город на Неве. Через двадцать лет уже мой повзрослевший сын провел «медовый месяц» со своей молодой женой в Петербурге. Затем и дочери, одна за другой, отправились в свои свадебные путешествия в город на Неве. И вот уже внуки с удивлением спрашивают отца после посещения за один сезон Риги, Стокгольма, Берлина, Коса, Ахтубинска – Как, а разве в Питер мы не поедем? Ну, конечно же, поехали.

Театральная декорация

Такого неба и стольких оттенков облачности не видел больше нигде

  Знакомясь с городом, я прошел его пешком от «Ручьев» до «Московской» и от улицы Есенина до конца Лиговского. Видел его зимой и летом, весной и осенью. Мы с женой, очевидно, уже не одну сотню раз прошли Невский проспект от начала до конца - ан нет, все равно, всякий раз попадая на него, обнаруживаем что-то новое, неожиданное. Надо сказать, что мы редко ходим «по городу - по прямой». Стараемся придерживаться выбранного направления – а там уж как «пойдет». И это полностью заслуга моей супруги - она у меня, подобно «паровозику из Ромашково», не любит ходить из пункта «А» в пункт «Б». Она старается рассмотреть все, что приглянулось по пути, мало заботясь о необходимости следовать выбранным маршрутом. И город не упускает случая пойти ей навстречу: то освещение как-то по особому высветит уже знакомый дом, то мы выйдем к знакомому месту с какой-то неожиданной стороны. То обнаружится неведомый ранее закуток, превращающий проспект, из строго-официальной линии во вполне домашний, уютный уголок. Иногда город играет с нами в прятки. Года четыре назад мы случайно, уже на бегу по дороге от Дворцовой набережной на вокзал, выскочили на улицу Чайковского. И очень она нам понравилась. Во время последующих посещений Петербурга, мы два года искали эту улицу, облазив окрестности Литейного, (нет, ну, конечно же, можно было запустить поисковик и посмотреть маршрут на карте, но это не для нас) пока не наткнулись на нее в прошлый свой приезд совершенно случайно, прогуливаясь по Моховой. Теперь-то мы точно знаем местоположение этой улицы. Точнее, местоположение здания на пересечении улиц Моховой и Чайковского.

Перед заездом. Полная концетрация.

Счастье - дали поуправлять экскаватором

Внук не преминул бы сказать - Дед, ты толстый!  Как Партос, - добавила бы внучка.

А, что, зато на новогоднем балу потребуется минимум  грима. 

А бабушка отстает

Три счастливых пичужки

Ну, прямо-таки,  "тачки" во дворе гостиницы 

Мужчины оберегают дочь и сестру

  Обычно, отправляясь в очередной раз в Петербург, мы с женой не строим планов по посещению тех или иных конкретных мест в городе или пригороде. У нас уже сложился некоторый ритуал поведения в городе. Так сразу после прибытия мы обязательно пройдемся по Невскому проспекту от Московского вокзала до Адмиралтейства и, замыкая маршрут, вернемся по набережным Невы и Фонтанки. Потом отправимся в какой-нибудь из городских парков. Так в прошлом году это был парк на Елагином острове, а предшествующее посещение было посвящено изучению совместно с внуками «Диво – острова». Закрытие на реконструкцию Летнего сада внесло коррективы в наши маршруты обязательно посещаемых объектов, и мы переключились на Таврический сад. Есть еще один неизменный пункт нашей тур-программы, обязательный для выполнения в последний день нашего визита в город на Неве - Петродворец. Второй день нашей поездки обычно посвящался какому-нибудь пригороду. Точнее паркам пригородов, потому как мы с женой считаем, что тратить прекрасное летнее время на изучение дворцов, пусть даже трижды расчудесных, это кощунство. Решение о том, какой именно пригород мы выберем для изучения в очередной раз, принимается по ходу дела в процессе тура.

Питерский ответ "Вазе"

Увы, но, говорят, фонтан у стрелки Васильевского острова демонтировали

Простор

  На этот раз мы точно знали, что второй день нашей поездки будет посвящен Выборгу. Наша младшая дочь давно агитировала нас съездить в этот город. - Там столько интересного - говорила она нам. Но у нас с женой все как-то не складывалось. На это раз решили – непременно.

  Мы прибыли в Петербург утром на своем любимом поезде «Афанасий Никитин» и, забросив вещи в гостиницу, отправились по привычному маршруту до Адмиралтейства. Этим летом Петербург нас не баловал. Стояла пасмурная, хотя и не холодная погода. Время от времени срывался мелкий противный дождик, от которого прятаться под зонтиком смешно, а оставаться не укрытым опасно. В итоге программа первого дня была скомкана, хотя и не сорвана, но разбавлена «вставками» в виде посиделок в кафе и «забегалок» в бутики на время, пока с неба сыпалась мелкая водяная пыль. Отсутствие просветов в облаках свело фотосессию к минимуму. По этой же причине мы на этот раз не отправились в традиционный тур по каналам города. Сидеть в закрытой кабине катера – скучно, а на открытой палубе под моросящим дождем – холодно. Когда, после посещения Таврического сада, убедившись, что дождь усиливается, мы вернулись в гостиницу, то было решено, в любом случае на следующий день доехать до Финляндского вокзала. А там как получится.

 Виды Таврического сада

  Утром все улицы были мокрыми от прошедшего ночью ливня, но мы ухитрились, и позавтракать и добраться до метро, не раскрыв ни разу зонта. Но небо, надо сказать, не предвещало ничего хорошего. Когда мы выходили из метро на Финляндском, вода лилась с неба сплошной стеной. Нас едва не смыло ливнем. А там еще оказалось, что в «заботе о безопасности пассажиров» закрыт проход из вестибюля станции метро в здание вокзала. А ведь вода не только лилась с неба, там и лужи стояли – не обойти, не объехать. Мы решили добраться до Выборга, а если уж и там дождь – вернуться. По крайней мере, мы могли бы честно утверждать, что сделали все от нас зависящее, чтобы познакомиться с этим городом.

Панорама Выборга в районе вокзала

На берегу залива стоят дракары

Прелесть

Рыночная площадь

Выборгский замок

Жене очень понравился этот островок

Памятник Петру

Выборгский замок со стороны порта

Предмостные укрепления Выборгской крепости

  Скоростная электричка доставила нас до места за час с небольшим. Все время пути нас сопровождал нескончаемый дождь. И вдруг, уже на подъезде к Выборгу, впереди стали появляться просветы в тучах, а когда мы подъехали к станции Выборг, дождь и вовсе прекратился. За все время нашего пребывания в Выборге лишь единожды набежала какая-то приблудная тучка, на короткое время, испортив нам освещение. Все остальное время сияло по-настоящему летнее июльское солнце, незамутненное смогом и туманами. В результате, за те три часа, что мы провели, прогуливаясь по парку Монрепо, моя жена обгорела, как и всякий раз, когда оказывается незащищенной под солнцем. Кто же знал, что, отправляясь в поездку под проливным дождем, надо прихватить с собой, на всякий случай, и тюбик защитного крема. По возвращению в Питер, ситуация с дождем развивалась в обратном порядке. Стоило нам отъехать от Выборга, как впереди стали нависать тяжелые серые, порой до черноты, дождевые тучи, а на подъезде к самому Петербургу и вовсе пошел дождь.

Центральный вход в парк Монрепо

Посмотрим налево

Посмотрим направо

Поляна невест

Перспектива

Поляна невест - вид сверху

Ажурный мостик

Лилии

Качающийся камень

Жарки

  В парке Монрепо мы с женой увидели местный аналог «поляны невест» на берегу залива. Обветшавший деревянный дворец мы обошли стороной. Пройдя по одному из маршрутов, полюбовались на дикие карельские камни, сосны и черничник. Решили, что нам такой пейзаж подходит. Моя жена, вообще, неравнодушна к камням. Особенно карельским.  Для человека родившегося и выросшего посреди полупустынной степи, пусть и на берегу большой реки, где камни, вообще, а тем более крупные, редкость – довольно забавная привязанность. А в парке было на что полюбоваться. Моя дражайшая супруга, только что, на язык их не пробовала. Положительных эмоций добавили ягоды малины и черники, сохранившиеся на некоторых кустах. Впечатление портило, пожалуй, только отсутствие оборудованных туалетов. Тропинка маршрута извилистая и узкая петляла среди камней и деревьев и то, что могло, порой внезапно, открыться за очередным ее поворотом, не поддается описанию. По крайней мере, в выражениях нормативной лексики.

Где-то там за лесами Хельсинки

Картинг на месте предмостных укреплений

Внутренний дворик форта

Памятник сподвижнику Петра  - Апраксину

  Нам с женой, как и нашей дочери, Выборг очень понравился. Мы даже решили, что обязательно приедем туда как-нибудь еще раз, чтобы посмотреть более детально и сам город. Город чистый, аккуратный. Чувствуется историческое влияние, точнее нахождение «под» влиянием, скандинавской культуры. Очень хорошее впечатление произвела на нас архитектура города. Но особенно мы отметили уважительное отношение к истории города. По крайней мере, в Выборге не спешат менять названий, данных в «советские» времена, как это было модно одно время в «демократической» России. Это позволяет надеяться, что и сегодняшнее «время» не будет впоследствии вычеркнуто, замалевано, вырублено из истории города.

Шведская  символика  - лось

Устанавливается аппаратура - очевидно, для концерта

  По пути из парка на вокзал решили заглянуть в одно заведение общепита, рекомендованное нам дочерью и аттестованное, как тихое малолюдное место. С трудом отыскав на извилистых улочках припортового района искомый объект, мы обнаружили, что он битком набит финнами. И кого в этом подвальном помещении было больше – женщин или мужчин, сидящих вплотную за столами в окружении высоких стаканов с пивом, утверждать не берусь. Метрдотель только руками развела в ответ на мой вопрос – все занято.

  Пообедали мы в другом месте. Вкусно, достаточно оперативно и главное комфортно.

  Для первого раза мы увидели достаточно, хотя по пути то и дело попадались места, так и манившие подойти, свернуть, спуститься, заглянуть. Но время поджимало – в следующий раз.

 Возвращались в Петербург тоже на скоростной электричке. Обходя длинные хвосты очередей, выстроившихся к билетным кассам, мысленно похвалили себя за предусмотрительность, когда купили на Финляндском билеты «туда и обратно». Жена ухитрилась подремать во время пути, а я стойко охранял ее сон. Эти скоростные электрички, штука, несомненно, очень полезная в плане экономии времени в пути, но совершенно не приспособлена для перевозки людей на длинные расстояния. Там, безусловно, чисто и даже красиво. Разноцветный, в тон, пластик. Цветы и занавески на окнах, но конструкция сидений такова, что там можно только присесть, а сидеть или, уж тем более, «угнездиться» - никак. Такие сидения, наверное, неплохо бы смотрелись где-нибудь у стойки бара, но в «дальней электричке» они превращаются в пыточное место.

  По причине позднего времени привычные для нас заведения общественного питания были закрыты, и я уговорил жену зайти перекусить в «ЧАЙниКОФФ». Еще раз убедились, что посещать заведения, один только внешний вид, которых, уже вызывает сомнение у моей супруги – только напрасно тратить деньги. Дорого и не вкусно. Конкретное заведение, вообще, производило впечатление условной точки для определенного контингента.

  Решили «развеяться», зайдя в любимый книжный магазин на Невском. При виде стеллажей с книгами моя жена впадает в гипнотический транс. Вот и теперь она «запала» на полку с книгами каких-то только ей одной известных авторов. Я с сожалением полистал Белянина, Лукьяненко – на полках стояли книги, которые я уже читал, да и глаза у меня закрывались сами собой от усталости. Я чувствовал, что могу просто заснуть где-нибудь там, прямо на скамеечке в уголке. Буквально, за руку вывел жену из наркотического забытья у книжных полок и потащил к выходу. Возле лифта пропустили вперед женщину с двумя прелестными девочками. Судя по всему - дочерьми. Для меньшей девчушки, полуночная прогулка, как нам показалось, давалась нелегко. Женщина обернулась, чтобы сказать что-то ободряющее дочерям – мы с женой понимающе переглянулись. Наша любовь к Петербургу, как само собой разумеющееся, распространилась и на телевизионную продукцию, сериалы, попросту говоря, питерского производства. Теперь можно будет смело хвастать перед знакомыми, что видели вблизи актрису А.Мельникову.

  Отобранные книги мы так и не купили. Полночь - и в магазине на кассах шла пересменка. Сколько она продлится, протянется – непонятно. Побрели в гостиницу. Я думал, что засну мертвецким сном, как только лягу в постель, ан нет, сон как рукой сняло. Ворочался, разглядывал соседнее здание сквозь щели между штор, пытался считать в уме, а в голове вертелась чехарда образов из далекого, и не очень, прошлого, не отпуская и насмехаясь над всеми моими психологическими ухищрениями в попытках заснуть.

  Почему-то вспомнилось, что наш гид по пути в Хельсинки, пока мы колесили по улицам и набережным Петербурга, высказался в том смысле, будто Петр задумал построить город, похожий на Стокгольм. У меня, правда, еще со времени первого посещения Ленинграда и прослушанной в музее Петропавловской крепости лекции, осталась в памяти зацепка – в качестве ориентира был выбран Париж. Это видно, кстати, и невооруженным глазом – достаточно взглянуть на карту города.  Расходящиеся от Адмиралтейства лучи центральных проспектов, первое, что бросается в глаза. Обилие воды и островов наделяет Петербург и Стокгольм большим количеством схожих черт, но все-таки Нева с ее рукавами и протоками – это река, а шведская столица стоит на берегу озера – морского залива. Да и камни в Стокгольме встречаются не только в качестве постаментов для памятников, как в Петербурге, а, зачастую, как элемент ландшафта. Но самое главное, что я уяснил себе после посещения шведской столицы, это то, почему шведы, да и вообще иностранцы, с такой охотой шли на службу к русскому царю. На эту мысль меня натолкнул вид королевского дворца в Стокгольме. Понимаете, в Петербурге даже у царских вельмож, пусть и высших рангов, дворцы и больше и выглядят поизящнее. Что уж говорить о «хоромах» членов царской семьи и дворцах фаворитов. А уж, если принимать во внимание и загородные усадьбы, мызы - в понимании шведов, русских царей и их придворных, то голова пойдет кругом даже у очень добропорядочного человека. И пусть эта роскошь основывалась в основном на воровстве и жесточайшей эксплуатации – как тут было не соблазниться. А чем черт не шутит?! Да он и шутил, наверное, изрядно. Хочется добавить, что и общий вид официального, в пределах центральных магистралей, Петербурга блистательней своего визави по Балтике. Вот в Хельсинки, хотя и основанному шведским королем Вазой в противовес Таллинну, ощущается сильное влияние Петербурга (читай, Франции и Италии). И только самостоятельное развитие, и финская рассудительность придали их столице более прагматичный вид.
  Кстати, о пригородах. Осваивать пригороды Петербурга мы начали с Петродворца. В прекрасном августе месяце я находился в Ленинграде в служебной командировке и уговорил жену приехать на выходные дни ко мне. Мы впервые тогда выехали за пределы города и нагулялись до упада по аллеям и дорожкам Нижнего парка. Был прекрасный августовский день. Солнечный и не жаркий. Мы даже ухитрились тогда попасть на экскурсию в только что открывшийся Большой дворец. А в марте у нас родилась младшая дочь. Очень художественная натура. Актриса, певица и художница в одном лице.

.

  Потом был длительный перерыв. Продолжить исследование пригородов мы решили с Гатчины. Из дворца тогда еще не полностью выехало ведомство, занимавшее его долгие годы, но часть дворца уже была отреставрирована и доступна для посещения. Отремонтировали парадный подъезд, крышам над каре возвратили первоначальный вид. Нас больше интересовал парк. Совершенно неожиданно для меня, привыкшего во время своих командировок разглядывать парк из окон дворца, пробегая по его лестницам, или из окон приемной директора, располагавшегося в парадном зале дворца, в парке обнаружился пруд и косогор. Все это заросшее почти диким лесом. В парке еще остались сосны, носящие следы от осколков немецких снарядов и беседки в античном стиле. Нам показалось, что в Гатчине мы видели самый «дикий» парк из всех увиденных в пригородах. До тех пор, пока мы не посетили Монрепо. Потому как в Выборге мы увидели просто кусок поросшего лесом берега морского залива, превращенного в парк, границы которого, обозначили невысокой стенкой из необработанных диких камней.

  Потом были Царское село и Павловск. В Царском селе мы прошли от Александровского дворца до Екатерининского. Частично через город, большей частью по аллеям парка. В Александровском дворце «живым» выглядело лишь одно крыло. Зато все пространство перед дворцом и вокруг было покрыто буйной луговой растительностью. Екатерининский выглядел более ухоженным, хотя в парке мы видели, наряду с искусственными, руины, образовавшиеся вполне естественным образом. Китайский павильон и искусственные гроты – оставляют глубокое впечатление, но самым замечательным оказалось, тем не менее, увиденное нами уже на обратном пути. Мы увидели венецианских гондольеров на озере и расцветшие пышным, в буквальном смысле, цветом сосны, ели и липы. Цветы были, естественно, искусственными и размером с хороший тазик. По дорожкам вокруг дворца разгуливали пары в «исторических» костюмах. Не одна и не две пары. Десятки. Все выяснилось на перроне станции, возле которого стоял совершенно немыслимый для этой пригородной платформы состав из спальных пассажирских вагонов. Как оказалось, поезд, арендованный А. Пугачевой, привез шумную компанию «друзей» на свадьбу балерины А. Волочковой. Движение электричек на перегоне Царское село было парализовано почти на час. Судя по всему, желание «Настеньки» запечатлеть в памяти, своей и окружающих, историческую дату 07.07.07 было исполнено.

Очень символичное название у магазина

Пейзажи Царского села

Александровский дворец

Этот воздушный шар во дворе Екатерининского дворца взяли из "Обыкновенного чуда"
А по другую сторону дворца "пышным цветом" расцвели сосны и ели.

Этот гламурный "байк" мы видели рядом с Екатерининским дворцом в день свадьбы А.Волочковой.

  В Павловске я впервые почувствовал себя неуверенно, прогуливаясь по парку. Хотя мы очень внимательно изучили схему аллей и конфигурацию парка на схеме перед входом в парк, тем не менее, уже через час я почувствовал, что не представляю себе, в какой части парка мы находимся и куда надо двигаться, чтобы выйти к цели нашей прогулки – дворцовому комплексу. Там так «здорово» организовано «указательное» хозяйство, что я, в конце концов, просто плюнул на все эти указатели и повел команду, с нами была еще и младшая дочь, «по народной тропе». В итоге мы добрались до цели маршрута и рассмотрели, пожалуй, самый скромный дворец из всех пригородных усадеб, принадлежащих членам царской семьи. На обратном пути на станцию мы отдали должное традиции и пообщались с попрошайками белками. А мы еще удивлялись – с чего бы это вдоль глухой аллеи стоят частоколом бабульки, торгующие кулечками с орехами. Очень даже доходный бизнес у них получается. И белки такие сытые, откормленные. Орехи берут не все подряд – выбирают. Если бы сладкие и соленые орешки могли прорастать, весь парк в Павловске зарос бы орешником – столько в его лесной подстилке припрятано орехов.

  В Ораниенбауме мы поначалу «ломанулись» не в ту сторону, сбитые с толку толпой людей направлявшихся куда-то от станции. Сообразив, что в Ломоносове кроме усадьбы Меньшикова есть и другие места, притягивающие людей, мы пошли «по направлению». Зашли в парк совершенно с «задней» стороны и ни чуть не пожалели об этом. Парк там красивый и обширный, а к реконструкции зданий на территории парка только-только приступили. В приличном состоянии находился только комплекс Катальной горки. Сам дворцовый комплекс светлейшего князя стоял в лесах и был тщательно укрыт. Зато парк прекрасен. Очень впечатляющий симбиоз нетронутого леса и «петергофских» аллей. Но лично мне больше всего запомнилось эхо в лесу над озером. Не припомню, чтобы где-то еще в парках слышал такое же гулкое и продолжительное. На лесной опушке набрели на заросли малины вдоль водоотводной канавки. Полакомились ягодами. Мелкие, с кислинкой, но очень ароматные. Настоящая лесная малина. Жена была очень довольна.

  Возвращаясь на вокзал, зашли в местный сувенирный магазин. Обычный, для такого рода заведений, набор сувенирных побрякушек с видами Петербурга и Петергофа. Обрадовались, увидев среди них и продукцию «родной» павловопосадской мануфактуры, но в ответ на наш вопрос о местном фарфоре – продавец только развела руками. Оказывается, продукцией местного фарфорового завода в городе не торгуют – странно, не правда ли?

  На очереди у нас Стрельна, Екатерингоф… Судя по телевизионным агиткам, в Стрельне теперь должно быть очень красиво. Хотя, если дворцово-парковый комплекс и впрямь связан с Управлением делами президента – не исключаю, что придется лишь «облизнуться» из-за забора на всю эту красоту.

  Почему-то вспомнилось, как мы радовались с женой, увидев в районе Таврического сада дома в строительных лесах. Не только на главных магистральных проспектах, но и в глубине «исторических» кварталов Петербурга. Пусть это выполнение программы только по восстановлению фасадов зданий – уже здорово. Потому как еще лет пять-шесть назад, стоило только чуть-чуть отойти в сторону от Невского, как попадал в трущобы. А уж, если судьба или любопытство, «заносили» тебя за границы Обводного канала, то и вовсе создавалось впечатление, что последствия Великой Отечественной в городе на Неве еще не ликвидированы полностью. Поэтому приведение в порядок и возвращение фасадам исторических зданий (а там все история) их первозданного вида – это уже достижение.

  На этом фоне как-то особенно бросается в глаза и портит все впечатление точечная застройка исторической части города «новыми» зданиями – бизнес центров, отелей, банков. По мне, так эти постройки выглядят, примерно, как передник из мочалки на скульптуре Апполона Бельведерского, или золотой зуб во рту маски Минервы.

  В какой-то момент я все-таки заснул и, открыв глаза, с удивлением обнаружил, что часы показывают уже девять часов. Для того чтобы успеть посмотреть в Нижнем парке Петергофа выступление любимых нами «рожечников» - надо было собираться.

  Мы доехали до Нового Петергофа на электричке. Дошли пешком через лесопарк до Петергофского паркового комплекса. По пути заглянули в «замок» - местный санаторий. С немалым удивлением обнаружили, что территория народного парка Александрия теперь огорожена и вход стал платным. Теперь, я так понимаю, из города к морю вообще не пройти. Через один из боковых входов Нижнего парка вошли на территорию, как резиденты Российской федерации. Чего только нового не узнаешь о себе, всего лишь приобретя, как обычно, билет для входа в парк – а ведь я, казалось бы, тот же самый. Прошлись по парку. На площади у Римского фонтана послушали выступление ансамбля рожечников, затем перекусили в кафе и «помочили» ножки в Финском заливе. Переждали под навесом одного из ларьков налетевший ливень и отправились изучать малопосещаемую часть Нижнего парка у границы с Александрийским. Увидели забавный состав, стилизованный под «паровозик с вагончиками», который теперь возит всех желающих на экскурсию в парк Александрия.

В правом нижнем углу - ансамбль рожечников складывает инструменты

Я в полосатенькой футболке - фотография сделана специально для того, чтобы порадовать старшенькую дочь. Просто в Хельсинки я в ней в кадр так и не попал.

Парк Александрия

  Обычно мы возвращаемся из Петергофа морем. То есть, на Метеоре. И «круг замыкаем», и по морю, взморью, проходим, отдавая дань морскому началу города на Неве. И используем еще одну возможность посмотреть на набережные с воды – тем более, что Метеор приходит к Дворцовой набережной, обходя Васильевский остров. Но на этот раз, что-то там, у Метеоров не заладилось – на пирсе стояла огромная толпа желающих отплыть в Петербург, а корабликов не было.

Пусть парусов не так много, как в Окленде, но они есть

  Решили вернуться на вокзал Нового Петергофа. Шли, перескакивая и обходя лужи, появившиеся на дорожках лесопарка после дождя. Дожидаясь электричку, вдоволь нагулялись по привокзальной площади.

  Вернувшись в Петербург, мы прикупили шоколадных сувениров питерского производства и отправились на Московский вокзал. У Аничкова моста попали в пешеходную пробку. Машины, пытавшиеся проехать с Невского на набережную и наоборот, столпились у ремонтируемого здания и отчаянно гудели, стараясь «голосом» пробить себе дорогу. Стояли все – и машины и пешеходы. Видимо, от того, что приближалось время отъезда, и потому какой-то обостренной чувствительности, еще раз отметил, про себя, все чаще проявляемую петербуржцами нетерпеливость и даже грубость. Особенно это проявляется во взаимоотношениях пешеходов и водителей. Все чаще водители нервно жмут на клаксон, комментируя действия «соратника» по движению или пешехода. Раньше я считал, что такие эксцессы свойственны только Москве. Ну, и «продвинутым» городам Подмосковья.

Пока еще шарик вертится

Кто победит Пешеход или Железный конь

Вопрос по прежнему актуален

  Поезд «Афанасий Никитин», как всегда, был хорош, да еще мы попали в тот же самый вагон и к тому же составу проводников, что и по пути из Москвы. А еще с нами в вагоне ехала компания экстремалов, возвращавшихся со сборов по «каякингу», приношу извинения, если неправильно «обозвал», которые проводились на какой-то базе под Питером. Определенно Петербург не спешил расставаться с нами. По крайней мере, длинные проводы нам были обеспечены. Компания была разбросана по всему вагону, но в нашем купе, судя по всему, оказалась наибольшая концентрация каякеров – две девушки на верхних полках и двое ребят на боковых. К тому же один из этих ребят, молодой мужчина лет тридцати пяти, как мы поняли из разговоров, был удостоен квалификации «гуру». Поэтому «тусовка» проистекала рядом с нами. Нескучная поездка была нам гарантирована. Милые ребята. Правильная, культурная речь. Если не считать взрывов смеха – их и неслышно было. Ни тебе водки, ни мата. Разговоры о реках, порогах, снаряжении сплавном и альпинистском, туристические байки о походах и «рабочих» моментах затянулись за полночь. Как и всегда в транспорте, мне не спалось, и поэтому я, закрыв глаза, с удовольствием вслушивался в очередную байку, пытаясь предугадать развитие сюжета. Надо признать, что жизнь куда изобретательней по части создания запутанных коллизий, нежели записные авторы скетчей. Наконец, какая-то из наиболее нетерпеливых женщин, потребовала от «молодежи» угомониться. Молодежь угомонилась, разойдясь по своим купе, но «гуру» не удержался и прокомментировал ситуацию – Вот, если бы мы пили водку и громко ругались матом, никто бы и слова не сказал. Не пикнул бы – так сказать. И я, внутренне, признал правоту «гуру».

  Рано утром я проснулся от непривычной тишины - состав стоял на каком-то глухом перегоне совершенно немыслимое для скорого фирменного поезда количество времени. Мимо проползла клинская электричка и встала. Потом проскрипели секции ремонтного состава и опять все затихло. Мы простояли больше часа, прежде чем поезд тихо продолжил свое движение. В серых рассветных сумерках проплыли фигуры в оранжевых робах и извивающийся по насыпи провод – видимо устраняли обрыв контактной сети.  Опоздание, как минимум на час, нам было обеспечено, а, если бы мы попали «под Сапсан», то и больше. И тут выяснилось, что нас сопровождает московская бригада проводников. То есть, не взирая на реальные обстоятельства, ровно в шесть, «по расписанию», нас стали настойчиво будить и готовить к выгрузке. Почему-то перед прибытием поезда в Питер подобного рвения не заметил. Может быть, не приветствуется.

  Мы вышли на перрон Ленинградского вокзала и разошлись в разных направлениях. Все, миниотпуск закончился – надо было двигаться из пункта «А» в пункт «Б», то есть, домой и на работу.

  Утреннее солнце, вставало над Москвой. В его лучах влажно поблескивали политые дворниками тротуары возле «присутственных мест», а мы шагали по Садовому кольцу навстречу солнцу и говорили о том, как все-таки было бы здорово через год еще раз съездить в удивительный и неповторимый город Петра, чтобы очередной раз признаться ему в любви. А может быть и не стоит ждать целый год?