Пап, дай ключи от машины

Дачная история

  Когда писался пост Дети-Дети, я и не помышлял о том, что тема с ключами от машины может получить продолжение.  Но правило «парности» случаев действует в жизни неизменно – и вот.

  Пока мы с Ларисой гуляли во время своего июльского вояжа по Петербургу, дети ушли в поход. Собралась довольно веселая компания родственников, которая отправилась на байдарках по речке с ночевкой в палатках – что еще надо для внуков. Бабушка Марина, при встрече, просто взахлеб рассказывала другой бабушке, как их внуки замечательно провели время в этом походе. И как они гребли настоящими веслами и как пели у костра  – какой же поход без костра и без песен под гитару.  Но самым ярким впечатлением оказалось выступление Максима.  По рассказу бабушки,  он взял гитару, подошел к костру и стал напевать: Я стою на краю и пою...   В какой-то момент понял, что чего-то не хватает – недостает достоверности. Тогда он отошел к краю берегового обрыва, встал на самом краю над рекой и запел – Я стою на краю и пою…   Бабушка утверждала, что получилось очень проникновенно.

  В выходные мы все договорились встретиться на нашей даче, чтобы отметить День рождения бабушки в семейном кругу.  Договаривались на субботу, но в субботу, как оказалось, сват Анатолий уходил в поход на байдарках по Белому морю и Игорь подрядился доставить его со всем снаряжением на вокзал в Москву – встречу перенесли на воскресенье. Разницы никакой – вот только прогноз на воскресенье был не очень оптимистичным. Но крыша на даче есть, решили - перебьемся, в случае чего.

  До приезда «основных» гостей я успел скосить на нашей поляне все, что не успел докосить  накануне, подготовив площадку для игр.  Погода стояла пасмурная, но теплая и дождя как-то не предвиделось.  Дождевая тучка появилась и стала разрастаться на горизонте одновременно с приездом сына с внуками и бабушкой Мариной.  Внуки в «рыцарском» снаряжении, посражавшись на мечах, пошли обследовать с бабушками посадки, а мы с сыном стали готовить жаровню для шашлыка.  Ветерок способствовал быстрому раскочегариванию мангала, но тут стал накрапывать дождик. Сначала неспешный, он постепенно перешел в настоящий осенний дождь, и, что самое неприятное, с ветром. Ветер забрасывал капли дождя до середины террасы – пришлось перебазировать столы со всем «харчем»  в домик, а детей загнать под крышу. Тут мама Маша попросила у Игоря ключи от машины, а когда тот удивился зачем они ей нужны – ведь все сумки он уже оттуда забрал, она объяснила, что хочет утеплить детей.  На детей надели дополнительные футболки с капюшонами. Шашлык мы решили делать по методике ресторана Габриела – ломти карбонада, выдержанные  в маринаде, поджаривали на решетке над углями. Сразу скажу, получается  - пальчики оближешь, хотя раньше все это мы называли мясом, запеченным на углях.  Заканчивать готовку пришлось уже после заноса мангала под крышу террасы – иначе дождь все заливал.

  Внуки, запертые в домике дождем, устроились в соответствии со своими интересами – Дарья, сидя в уголке на любимом диване, читала книжку про приключения Васечкина и Петрова, привезенную бабушкой из Петербурга, Максим все порывался пожарить хлеб на углях и собрать дождевую воду, стекающую с крыши. Выставил на крылечко несколько формочек из песочницы и игрушечную корзинку.  Его деятельная натура, запертая в ограниченном пространстве террасы и домика, требовала выхода своей энергии.  И тут прозвучало первое – Пап, дай ключи от машины!  Папа беспрекословно достал из кармана ключи.  Потом, эта процедура повторялась несколько раз. Что он там доставал и приносил, я как-то не обратил внимания, но Максим мальчик вдумчивый,  если уж сказал, что ему что-то надо – значит надо.

   Наконец, все уселись за столом и, разлив по стаканчикам квас, принялись за шашлыки.  Внук, справившись с картошкой раньше всех, выскочил из-за стола на террасу и принялся экспериментировать с палками, горящими углями и водой.  Особенно его возюканье в воде нервировало маму Машу, прекрасно представляющей себе последствия подобных игр для склонного к простудам сына.  Максим отскакивал от ведра всякий раз после замечания мамы, но непременно возвращался к нему.  В какой-то момент, после очередного – Пап, дай ключи от машины, и маминого  грозного требования отойти от ведра с водой, он появился в проеме двери домика и, разглядывая всех «хитрющими» глазами, заявил, держа в протянутой руке упаковку бумажных салфеток  - Кому тут нужны салфетки? Есть сухие, но, если надо, через несколько минут будут и влажные!  Оказалось, что ни для кого не было секретом, как он превратит сухие салфетки во влажные. Все дружно посмеялись.  Максим опять скрылся на террасе, но только не от маминых «зорких» глаз. Последовало самое «грозное»  - Ты опять в воде возишься? Ты что хочешь заболеть перед поездкой. У тебя же руки все, наверное, холодные?!  Реакция Максима была мгновенной – он появился в проеме двери, одновременно дуя изо всех сил на свои ладони, как зимой, когда дыханием хотят согреть руки – На, посмотри, теплые, и протянул руки папе.  Папа Игорь, давясь от смеха, взял сына за руки – Теплые!  Хохотали все. Долго. 

Дети? Дети-дети!

Дети-дети

   Мой рабочий день заканчивается раньше, чем у моей жены, поэтому я захожу за ней, пешком или на машине, в зависимости от обстоятельств, и мы вместе идем домой. Пешком я, обычно,  пересекаю  железнодорожные пути, сокращая расстояние, в районе бывшей контейнерной площадки.  Контейнерную площадку давно отдали под склад шпал и путевых секций, но колея осталась. А также колеи от терминала по разгрузке сыпучих материалов и кирпичного, ныне керамического, завода. Есть еще ветка, ведущая на территорию  складов бывшего ТОРГА.  Всего там приходится пересекать пять железнодорожных колей.  Часть из них находится, прямо скажем, в запущенном состоянии по причине неиспользуемости и попросту засыпана землей в некоторых местах.

  Через пути мне навстречу идет пожилая женщина с двумя мальчишками. Младшего, лет пяти, ведет за руку, старший, лет семи,  «нарезает» круги вокруг них. Младший, живая  иллюстрация к картине «ловля ворон», потому как его ноги и рука в бабушкиной ладони движутся в одном направлении, а  его голова, да и весь он, там – позади.  – Бабушка, - вопрошает малыш, пересекая полотно железнодорожной колеи, отчетливо проступающее сквозь земляную насыпь, - здесь поезДЫ  ходят?  - Ходят, ходят, досадливо отмахивается бабушка – Пошли быстрее.  - Ничего здесь не ходит! – заявляет, остановившийся на мгновение для установления истины,  старший и с торжествующим видом бежит дальше.  

  Наш дачный участок находится рядом с домиком, в котором живет семья сторожей.  Приезжие из Средней Азии живут там довольно большой компанией, в том числе и маленькая девочка семи лет. Шустрая и черноглазая. Все остальные члены их «семьи», не считая ее папы и мамы, молодые люди, пропадающие целыми днями на заработках в городе. Дачи у нас «молодые» - детей на улицах дач пока немного из-за того, что немногие семьи живут на дачах. По большей части приезжают на выходные. Поэтому и приятелей у девочки немного – по большей части она играет сама с собой или со своей собакой. Собака еще щенок,  дворняга, но дворняга от какой-то очень крупной породы.  Может быть даже лабрадор.  То есть он, точнее она, так как щенка зовут Марта, уже сейчас  крупнее девочки.  Девочка общительная, сверстников нет – увидела меня, ворочающего глыбы целины вдоль забора участка, остановила поблизости свой велосипед,  спросила участливо – Тяжело?  - Как же тебя зовут, заботница - спрашиваю? – Эзоза!  -Ка-ак – от изумления я даже не смог поначалу правильно воспроизвести звуковой ряд? Ничуть не смутившись – видимо, дело привычное, повторила нараспев по буквам – Э-з-о-з-а!  – И что же означает твое имя?  - Не знаю – мотнула головой с косичками,  - А тебя?  Представился и я. – Хорошо – сказала Эзоза и укатила по дорожке.
Знакомство было установлено – теперь всякий раз, проезжая мимо нашего домика или заметив нас  на участке, всегда радостно кричит – Здравствуйте! Мы установили, что осенью Эзоза пойдет в школу и что у нее скоро появится братик. Я выгонял с участка машину, чтобы ехать домой. Эзоза с собакой на поводке-рулетке прогуливается рядом. – Эзоза – спрашиваю я, намекая на то, что щенок явно больше своей хозяйки,- и кто же у вас с кем гуляет?    Ты с Мартой или Марта с тобой. Девочка хихикает, она поняла «шутку юмора» - Конечно, я с ней!  Тут Марта, которой тоже хочется немного разнообразия в ее собачьей жизни, забирается под перекладину наших ворот и, перевернувшись на спину, начинает заигрывать со мной, подставляя брюхо. Девочка строгим голосом кричит на нее – Фу, Марта, нельзя! Никакой реакции. Эзоза изо всех сил пытается тащить щенка  за собой, пытаясь доказать кто здесь главный – но у той свое на уме. Ребенок не может сдвинуть эту махину ни на сантиметр.  Наконец, поводок просто рвется, прерывая эту неравную борьбу. Довольная собака вертит хвостом, девочка, едва устоявшая на ногах от резкого рывка, готова расплакаться и тут раздается громкий заразительный смех мамы Эзозы. Через мгновение уже все, включая подпрыгивающую от избытка чувств Марту, заливаются смехом.

  Городской парк неизменный поставщик жизненных коллизий.

  По дорожке городского парка движется живописнейшая группа – две элегантно одетые молодые женщины.  Младшей с белокурыми кудряшками под круглой с полями панамкой в сногсшибательном  топике и легкой с  оборочками юбочке, розовых с оборочкам носочках и наимоднейших сандалиях  года три.  Старшая – судя по всему мама. Обычно я вижу эту девочку семенящей рядом с  вечно спешащей бабушкой. Но на этот раз, наверное,  у мамы выходной, или отпуск. Лето. Мама шла, явно, никуда  не торопясь. Но даже медленным ее движение назвать я бы не отважился. Там не «нога за ногу» - за две, а то  и за три ноги выходило.  Нет, маленькая дочка вовсе не висела на маминой руке, канюча какую-нибудь просьбу, и  на каждый мамин шаг приходилось никак не меньше десяти ее шагов – просто она подобно молодому пойнтеру носилась вокруг мамы, обследуя окрестности, то обгоняя ее, то удаляясь куда-нибудь в сторону. Впрочем, носилась – не совсем верное определение ее перемещений. Она обследовала.   Девочка, казалось,  излучала  осознание собственной красоты и значимости – просто-таки английская королева,  заглянувшая на продуктовый рынок. И удивительное дело  - мама не возражала.  Наконец  мама остановилась совсем, поджидая чинно вышагивающую дочь. Испуганный детский крик – Мама! Полный  ужаса и боли – как минимум мальчишки-хулиганы отломили голову ее любимой кукле, как максимум вселенная сейчас рассыплется под грузом внезапной обрушившейся беды.  Молодая женщина с обреченным видом повернулась и сделала несколько шагов назад. Обе склонились над тропинкой. Мама терпеливо выслушала взволнованную детскую скороговорку. Потом будничным спокойным голосом произнесла – Ну, что – полежит, отдохнет и побежит дальше.  Очевидно, в этой семье с юмором все было в полном порядке, потому что девочка на мгновение задержала настороженный взгляд на мамином лице, но оно являло собой само спокойствие и безмятежность.  Думаю,  даже сам «насекомец», валяющийся кверху лапками на дорожке посреди травинок, поверил  в подобную перспективу развития ситуации.
  Взявшись за руки, по аллее парка шли две счастливые  женщины только что спасшие само мироздание.

  Думаю, не ошибусь, если скажу, что всех кому довелось вплотную общаться с близнецами, поначалу ставило  в тупик несоответствие между внешней схожестью  близнецов и резкими различиями в их характерах и поведении.

  У сотрудницы моей жены девочки близнецы. Условно – Алиса и Маша. Им по два года и это два совершенно различных человека. Одна спокойная и уравновешенная, вторая – родилась, как говориться,  с шилом в одном месте. Наиболее ярко сейчас это проявляется во время укладывания спать. Алиса быстро успокаивается и легко засыпает. Зато вторая…  Очередная зарисовка. Родители уложили детей спать, но Машу решили положить в постель с собой, в надежде, что та так быстрее успокоится и заснет. Родители лежат, повернувшись, друг к другу спиной – ребенок между ними. Демонстративно делают вид, что не слышат ее лопотания и попыток заигрывания.  Наконец, кто-то из родителей не выдерживает – Маша, хватит играть – надо спать.   – Спать?  - Да!   Тишина. Затем  начинается представление - Али-иса, спокойной ночи!  Та спит  - не отвечает. – Мама?  - Что, Маша? – Спокойной ночи!  - Спокойной ночи, дорогая!   - Папа?  - Что, Машенька? – Спокойной ночи!  Спи спокойно, доченька!  Затишье. Родители с трудом сдерживают рвущийся наружу вздох облегчения – уснула. Вдруг это веретено приподнимается к папиному уху и говорит совершенно бодрым голосом – Пап, дай мне ключи от машины!  От неожиданности тот не нашел ничего лучшего,  чем спросить – Зачем тебе ключи?  - К бабе поеду!  Прозвучало это  как – Устала я с вами!

  

  На другом конце земли в шестнадцати тысячах километров от Москвы команда близняшек поужинала и ожидает купания в ванне, прежде чем  идти спать.  Кристи внимательно штудирует свою любимую книжку про щенка и енота, Мэги пытается определиться со своими желаниями  –то ли взять книгу, то ли пойти поиграть с велосипедом, то ли посидеть на музыкальном столике. Алиса перебирает мягкие игрушки на диване.  Тут  Мэги и Алиса замечают, что мама закончила возиться на кухне и направилась в ванную комнату.  Двое немедленно стартуют следом. При этом Мэги движется через комнату по прямой, напролом, не считаясь с препятствиями. В результате оказывается опрокинутой  на пол  Кристи, попавшаяся на дороге.  Стенания обиженной столь бесцеремонным с ней обращением Кристи, ни на минуту не останавливают Мэги.  Папе с трудом удается настигнуть набравшую скорость Мэги уже в коридоре. Папа возвращает Мэги на игровой ковер, предлагая поиграть с чем-нибудь пока  мама готовит ванну. Но Мэги вскакивает и вновь пытается прорваться к заветной цели. Тут подоспевает и Алиса, прорвавшаяся, наконец, сквозь баррикады игрушек к свободному пространству. И тут становиться заметно различие в подходе девочек к реализации  «побега». Мэги «атакует» папу в лоб, раз за разом пытаясь преодолеть его сопротивление,  используя грубую силу. После второй или третьей попытки, не добившись успеха, садиться на ковер и начинает изучать любимую книжку про обезьянку. Алиса действует иначе. После неудачной попытки лобовой атаки на папу, она пытается обойти его сбоку. Когда и эта попытка заканчивается неудачей, она предпринимает длительный обходной маневр, и обегает едва ли не пол комнаты, пытаясь обогнуть препятствие. И только после того как и эта эскапада не приносит успеха – отправляется играть со своим плюшевым мишкой на диване.
  Наконец появляется долгожданная мама. Двое усаживаются верхом по маминым бокам, третья спешит следом.  Фу-у,  можно перевести дух.

Двадцать лет спустя. День третий и последний

День третий и последний

  

  Третий день нашего пребывания в Риге для меня начался с проводов. В смысле, я наблюдал из окна своего номера за тем как выезжали постояльцы нашей гостиницы. Тут надо пояснить, что еще в первый свой день во время нашего завтрака в столовой гостиницы, мы пересеклись с некой компанией постояльцев. Молодые люди, по моим прикидкам в возрасте двадцати – двадцати пяти лет, вели себя, прямо скажем (ладно смягчим) - «раскованно».  Их поведение мне лично сразу напомнило рассказы нашей младшенькой – она у нас побывала в большом количестве мест и стран Европы, и много общалась с разными представителями  молодежи этих стран, так вот она утверждала, что отвратительней всего ведут себя в обществе других молодых людей молодые немцы. Правда, потом она уточнила, что и итальянцы ничем не лучше. Громко и развязано разговаривают,  нарочито игнорируют  попытки обуздать их неконструктивное поведение – откровенно хамят. Да и одеваются они, как  правило, вызывающе.  Наши соседи по гостинице вели себя примерно так же. Группа парней, человек двадцать, хотя зараз мы видели всего с десяток – некоторые уходили, появлялись другие, но общий стиль поведения у всех был примерно одинаков. Спортивного, я бы даже сказал,  накачанного вида,  с пластиковыми бирками – браслетами на запястьях – такие обычно выдают постояльцам отелей в Турции. Лица семитского типа, хотя очень светлокожие и у нескольких человек лица, просто-таки, европейские. Говорят на каком-то восточном языке, но очень мягкий выговор. Совсем не то, что  мы слышали в Дубае, и уж тем более не среднеазиатский.  Они громко переговаривались между собой через весь зал, сидя группами за столиками. Некоторые сидели, поставив ногу на соседний стул. Появление в зале каждого нового «товарища» сопровождалось  дружным комментарием с непременным гоготом – ржанием. Больше всего они были похожи на какую-то спортивную команду,  но никаких «громких» упоминаниях о соревнованиях мы не слышали. Да и красочных лейблов, обычно украшающих все детали экипировки спортсменов, тоже не было заметно. Так вот эти самые постояльцы – выезжали. Они и выехать не могли по-тихому. Еще и семи, наверное, не было, когда они стали проявляться на улице – судя по всему, выносили свои сумки и чемоданы. Затем погрузились в три подъехавших последовательно друг за другом  микроавтобуса «Мерседес». Процесс погрузки - посадки сопровождался все теми же громкими комментариями. Несколько раз двери автомобилей хлопали, выпуская и запуская обратно направляющегося в гостиницу очередного «что-то забывшего». Так продолжалось, по меньшей мере, полчаса. Наконец машины тронулись и выехали с нашей тихой улочки на Московскую. И наступила тишина. Настоящая. Вот только спать уже не хотелось. Но, тем не менее, я приоткрыл пошире створки окна, чтобы освежить воздух в номере – пусть хоть жена подремлет в удовольствие.

  За окном разворачивалась обычная жизнь провинциального дворика, отделенного от улицы не закрывающимися  воротами и застроенного по периметру деревянными сарайчиками. Под тентом из палаточного полотна, наброшенного на веревку, протянутую между стеной дома и деревом, стоял автомобиль.  Каждое утро я наблюдал как некий мужчина средних лет, очевидно владелец машины, выкатывал свой автомобиль из-под тента во двор и потом ходил, осматривая его, потому что автомобиль явно требовал восстановительного ремонта. Убедившись, что за ночь ничего во внешнем облике автомобиля не изменилось, мужчина уходил куда-то на улицу. Возможно, конечно, что он просто втайне надеялся на то, что кто-то позарится ночью на этот «бесхозный» автомобиль и укатит его куда-нибудь подальше, а хозяин лишь облегченно вздохнул бы, обнаружив пропажу.  Отпала бы необходимость  возиться с ремонтом этого шедевра. А потенциальные клиенты были. Там же во дворе в одном из сарайчиков у местных бомжей был сборный пункт. Замок, украшавший дверь этого сарайчика, был, судя по всему, декоративным, потому как я видел нескольких человек, подходивших к этому сараю и открывавших его безо всяких усилий. В сарае была устроена типичная свалка металлолома и «хрусталя» - попросту бутылок. Один раз наблюдал, как несколько человек сидели в этом сарайчике на доске, выполнявшей роль лавочки. Подобный дворик вместе со своими постояльцами  был бы в порядке вещей для фабричного района Павловского Посада или для дачного района (вроде Динамо или Сокола) Москвы конца шестидесятых годов прошлого века, но для европейской столицы двадцать  первого года – анахронизм. Хотя именно такие дворики, в конечном счете,  и являются верным признаком обжитости территории, оседлости местного населения и его креативности.

 В десять мы уже сидели в столовой и подкреплялись перед тем как приступить к выполнению обширной прогулочной программы. По дороге в исторический центр Риги осмотрели памятник погибшим в рижском гетто. Не Освенцим, конечно, но место страшное. Самое ужасное то, что немцам, собственно, самим даже и зверствовать особенно не пришлось – нашлись местные «любители» пострелять.

Мемориал на месте разрушенной синагоги в рижском гетто

  Это был уже четвертый маршрут. Прошли мимо здания Академии Наук  Латвии с четвертой стороны. С привокзальной площади свернули к стеклянному хрусталику Галереи. Интересное решение использования уличного пространства, помещенного под стеклянный купол. Мы обошли все этажи и бутики в поисках «экзотических» подарков для внуков, но что-то нашим бабушкам ничего не глянулось. Прошли Галерею насквозь и вышли на другую улочку Старой Риги. Теперь, после двух дней старательного знакомства с расположением ее основных достопримечательностей и ее кулинарными достоинствами, я думаю, мы имели полное право называть ее по-приятельски, как и местные – Вецрига. Некоторые переводят как Старуха, я бы использовал слово – Старушенция. А что, заметно, что в возрасте,  но ведь не унывает – живет.

  Через проем-ворота в остатке средневековой  городской стены мы прошли на площадь перед собором  Св. Петра. Собственно, смотровая площадка башни Петра и была главной целью нашего третьего дня пребывания в Риге. Мы обошли площадь, осмотрели памятник Бременским музыкантам, послушали что-то очень знакомое в исполнении двух девушек - музыканток, расположившихся прямо под стеной собора рядом с памятником. Мне показалось очень интересным соседство «бродячих»  музыкантов, памятника бродячим музыкантам и собора. Потом я заметил в углу площади что-то невыразимо знакомое. Чей-то примелькавшийся силуэт. Во время пребывания в Новой Зеландии мы видели этот силуэт повсюду и он, буквально запечатанный  в память, узнается сразу, невзирая на дизайнерские ухищрения по его камуфляжу. «Киви», именно так называлось кафе на площади рядом с собором, а  изображение этой птички узнаваемо просматривалось на лэйбле вывески. Конечно, мы с Лорой не могли пройти мимо такого «подарка» Риги.

Сохраненный кусок  крепостной стены с  Монастырскими воротами

Яня сета

Крестовая галерея

Коробейники везде, где есть туристы

Собор Св. Петра

Ни в чем не отказывай себе, дорогая

Есть действительно интересные вещи

У стены собора небольшой ансамбль, составленный молодыми девушками.

Скрипка и гитара

Перед ними памятник Бременским музыкантам

Памятник бродячим музыкантам рядом со стенами собора

В руках у девушки хорошая скрипка. 

Звук замечательный

Церковь Св. Яня

Мимо этого бара в самом сердце старой Риги мы пройти не могли.

Специально для наших новозеландских друзей.

Жаль, что пост "четыре столицы" уже написан - можно было смело расширить список до "пяти"

  Прикупив в качестве подарка что-то по мелочи на одном из лотков, мы, сопровождаемые уверениями продавщицы о том, что у нее все самое настоящее, отправились на изучение башни Петра и его смотровой площадки. Погода стояла замечательная. День обещал быть солнечным и теплым. Даже прохладный  ветерок воспринимался как забота о том, чтобы мы не перегрелись на солнце. Мы поднялись по лестнице на хоры, откуда начиналась шахта лифта, поднимающего посетителей на смотровую площадку. Скопление народа на площадке перед дверями лифта, свидетельствовало о том, что на погоду, благоприятную для обзорной экскурсии,  обратили внимание не только мы. Мы разглядывали внутренний вид собора, поджидая своей очереди для посадки в лифт. Вдруг моя ненаглядная жена сказала замечательную фразу,  на которую я поначалу не обратил внимания – не понял, о чем это. – Надо же и здесь что-то родное! Я окинул взглядом окружающих нас людей и пространство. Русскоязычных было явное большинство. И для некоторых велась непрерывная историко-литературная лекция. Как выяснилось позже, замечание Ларисы относилось к доносившимся с улицы  звукам.

Центральный неф

Боковой неф собора

  Наверху оказалось еще «напряженнее». К перилам смотровой площадки приходилось буквально протискиваться. Но открывающийся с башни вид города того стоил. Глядя вниз, так и хотелось сказать – Крыши Парижа.  Нет, конечно, совсем не похоже. Но эта мешанина крыш и шпилей Старой Риги – завораживает. По мне так его вид сверху больше всего напоминает  трехмерную  иллюстрацию  функции Бесселя. Крыши двускатные, четырехскатные – конвертиком, уголком, каре, башенки и шпили. Видно, где бюргерская, немецкая Рига начинает перемежаться скандинавскими постройками и где город, вырвавшись за пределы оборонительных стен,  рванул на простор и ввысь. Русским купцам запрещалось селиться в черте города, иначе, я полагаю, мы бы видели немало и русской постройки – зато этому запрету обязан своим появлением район «Маскачка».  Самобытный и такой узнаваемый.

  Мы обошли смотровую площадку два раза, безжалостно забивая  память фотокамеры видами открывающейся панорамы. Пожалел, что у нашей «мыльницы» отсутствует оптический зум. Электронное увеличение сразу дает снижение качества картинки. Мы пытались рассмотреть крышу нашего отеля, но его скрывали  деревья и более высокие здания. Открывшиеся в очередной раз двери лифта не смогли выпустить вновь прибывших – на смотровой площадке было тесно, как в общественном транспорте в часы пик. Лифт дважды поднимался снизу пустым, чтобы вывести с площадки людей и ликвидировать создавшуюся толкучку.

Панорама Риги со смотровой площадки башни Св. Петра

Высота 123 метра

По этому железнодорожному мосту мы уезжали в Юрмалу

Знаменитое здание библиотеки на противоположном берегу Даугавы

Вантовый мост

Крыши Старой Риги

Доминанта здания Академии наук Латвии

Литография панорамы Старой Риги

Центральный неф собора Св. Петра

Чей-то акрополь

Боковой неф

  Когда мы вышли на площадь из дверей собора, я почти сразу увидел женщину-музыканта с флейтой в руках. Она как раз перебирала ноты,  выбирая очередной опус для исполнения. – Так вот откуда «лился» Орфей, - сказала моя жена и я все понял. Я подошел к флейтистке и попросил исполнить для нас Орфея. – Глюка? – уточнила музыкант, - Его самого, - подтвердил я.  – Интересуетесь, - продолжала любопытствовать женщина, закрепляя  нужные листочки на пюпитре - Для нас это семейный ритуал – пояснил я. Потом несколько минут мы наслаждались чарующей мелодией. Хороший звук, профессиональный, я бы сказал, разве что, мы привыкли слышать эту мелодию в  несколько более динамичном исполнении. Так на то он и артист со своим виденьем и ритмом. После исполнения мы поблагодарили исполнительницу за доставленное удовольствие и были удостоены ответной любезности – Всегда приятно иметь дело со знатоками. В общем, расстались мы страшно довольные друг другом.

По нашей просьбе исполняют арию Орфея из оперы Глюка

  Потом мы несколько часов вышагивали вдоль улиц Риги. Покинув Старую Ригу, принялись осматривать исторический центр. До массовых современных построек так и не добрались. Отдельные здания офисов иностранных банков и торговых представительств, конечно, впечатляют, но таких «стекляшек» сейчас в любом крупном европейском городе достаточно много, а вот Домский собор и кафедральный православный  - уникальны. В общем-то, вся наша прогулка по историческому центру Риги свелась к натурной иллюстрации  обзорной статьи по «югендстилю». Мы увидели, практически, все его архитектурные разновидности от эклектично-декоративного и романтизированного до международного и красных школ. Интересно?  Безусловно! Красиво?  Многие здания просто великолепны! Глаз, как говорится, не оторвать.  Сразу на память приходят произведения Мухи с его сногсшибательной красоты женщинами. И в Риге, как утверждает путеводитель, около сорока процентов зданий построены в этом стиле. Красота. Есть все основания считать Ригу красивейшим городом Европы. Не вызывает сомнения, что Рига в начале двадцатого века была богатейшим и процветающим городом. Архитекторам позволили развернуться и показать все, на что они способны. Получили «карт-бланш», так сказать. И вот уж они оторвались. Каждый создал произведение искусства на отведенном для него месте. А рядом? Как-то сразу становится понятно, что проблемы «точечной» застройки возникли не сегодня. Вот смотришь на эти шедевры архитектуры и как-то само собой  приходит сравнение, что выглядят они, как Апполон  Бельведерский или Венера Милосская посреди  скульптур  из песка на пляже. Или дамы в кринолинах посреди толпы людей, спешащих утром на работу. К совершенству Апполона и Венеры, как и красоте кринолинов,  никаких претензий, но к чему они там – отсутствует  единство среды. Или это уже было не суть важно, поскольку наступило воскресенье.  Судя по всему, про Генплан тогда еще не слышали, а «выделиться» очень хотелось. Или вот тот же памятник Освобождению-Единству..  Гуляя по городу, мы постоянно выходили, сворачивали на, пересекали улицу  Бривибас. И всякий раз под разными ракурсами видели памятник. Я все думал, что же меня «цепляет» в этой композиции, что настораживает.  Потом понял – мне не понятна символика этого монумента. Ведь, если вспомнить, что обычно помещают на вершину колонны, стелы – божество (бога или его ангелов), птицу, символ (реальный или метафизический), то женщина со звездами – она кто?  При этом бог наблюдает за тем, что творят внизу маленькие людишки, ангел – доносит до людей некую весть, птица – символизирует, а символ – венчает. А что на Бривибас? Женская фигура на вершине башни-колонны протягивает к небу на вытянутых руках три звезды. То ли несет людям подарок богов, то ли, наоборот, преподносит эти звезды богам в подарок. И в том  и в другом случае  - как-то обидно за людей. А их усилия где? Если получают от кого-то подарок  – выходит  халява, если же дарят  кому-то нечто драгоценное – стало быть, сами  могут прожить и без этого. Вот когда на площади Гагарина в Москве стелу венчает скульптура Покорителя Космоса, устремленная вверх, – все понятно. Человек, всегда мечтавший о достижении звезд, сам стал вровень с богами. Может быть несколько самонадеянно – зато честно.

Ратушная площадь

Ратуша

Дом Черноголовых и статуя Роланда

Развалы на королевской площади

Симпатичный дракоша.

Подходящая фигурка для украшения дома в год Дракона

Памятник Елке

Надпись на памятной табличке гласит - амбары

Судя по всему, еще с советских времен

Монументальные памятные таблички с надписями на латышском и русском языках кое-где еще сохранились

Цитадель 

Женский бюст и стихи Пушкина рядом на мемориальной доске. 

Никаких пояснений

Даже имени нет

Дубовая аллея

Как утверждают очевидцы прогулки по этой аллее оказывают бальнеологическое воздействие на организм

У памятника Пушкину в день его рождения собирается манифестация любителей его творчества

Марина решила не ждать до июня

Знаменитый в советские времена Молочный ресторан.

Сейчас помещения комплекса используются как конференц-залы

Рядом макет маяка

Школа в которой училась Карина

Беседка

Панорама улиц исторического центра Риги

Впереди знаменитый рижский стадион олимпийского класса Сконто

Сейчас одну из трибун демонтировали

 Если считать, что города, как и люди, имеют свое лицо и характер – есть веселые и открытые, а есть угрюмые и напичканные тайнами, то Рига сейчас  похожа на персонаж из советской кинокомедии. Герой в исполнении Ю.Никулина в, казалось бы, беспроигрышной ситуации  попал в «затруднительное положение», и был вынужден хлебать  «болтушку» из муки с водой, разглядывая красочные иллюстрации  в  книге о вкусной и здоровой пище.

Это деревянное здание, устоявшее рядом с каменными колоссами, умиляет

  Замыкая многочасовой пеший маршрут по улицам города, мы вышли к Верманскому парку. Любители шахмат и шашек, расположившиеся на простеньких скамеечках летней эстрады, словно иллюстрация  из старой жизни. Мы опять обедали в Лидо, а после крутнулись по сложной траектории, продолжая  изучать Старый Город. Выйдя на бульвар, посетили Чайный Домик и, не переставая восхищаться чудесным вкусом предложенного нам напитка, вновь вернулись к Вецриге, распутывая закрученный лабиринт ее улиц. Узенькие улочки и дворы – колодцы, превращенные в атриумы – по этому городу можно бродить  бесконечно долго, как по чердаку дедушкиного дома.

  

Верманский парк

В углу слева видна деревянная избушка "Чайного Домика"

Любители шахмат

 На табличке написано - библиотека

Здание университета со стороны парка

Хай-тековский трамвай сворачивает с улицы К. Барона

Цветущий куст, как мы определили, рододендрона во дворе какой-то крутой школы

  Обнаружил, что память моего фотоаппарата все-таки имеет физические пределы. После очередного нажатия на кнопку спуска, увидел надпись на экране – недостаточно места для записи.  Все остальное время в Риге я был обычным наблюдателем, который может рассчитывать  только на свою память.

Выставка поделок из обработанного карельского камня, понравившаяся моей жене 

Петух просто восхитителен

  Перед тем как окончательно покинуть Старый Город и отправиться в гостиницу, мы поужинали в понравившемся нам Лидо, убедились, что и в вечернее время кухня в этом заведении замечательная. По дороге домой мы заглянули в пару «мест», в которых могли быть предметы и продукты, свидетельствующие о посещении нами Риги и необходимые нам в качестве сувениров. Каждое последующее возвращение в гостиницу занимало все меньше времени. Хотя мы, в общем-то, совсем не спешили.

  Заключительный день нашего пребывания в Риге начался как обычно с завтрака. Только в столовой гостиницы было на этот раз удивительно тихо и пустынно. Мы уже заканчивали свой завтрак, когда появилась еще одна группа постояльцев. Сдав вещи на хранение, мы поблагодарили гостиничный персонал за гостеприимство и отправились в заключительное турне по городу. Забежали в один из супермаркетов по соседству с вокзалом, прикупив по мелочи продуктов «в дорогу». Я настоял, чтобы купили  копченого лосося – и не пожалел впоследствии. Очень вкусная, качественная вещь. Не хуже той, что мы приобретали в Финляндии. В Павловском Посаде с «Зелтой» и Ужавасом» шла просто на ура. 

   Пиво решили закупить  непосредственно перед отправкой, чтобы не таскать тяжести в руках по городу.

  Меня давно привлекал силуэт  водонапорной башни, видневшийся на восток от вокзала, и я уговорил компанию  попробовать дойти до него, чтобы рассмотреть поближе.

  До водонапорной башни мы так и не дошли – она оказалась расположенной за железной дорогой. Самое яркое впечатление получили, свернув в один из дворов. В глубине за арками обнаружили магазин музыкальных инструментов. Походили по нему, любуясь на инструменты хорошего качества. Особенно нас прельстили флейты и барабаны. Гитары тоже хороши и аппаратура замечательная, но барабаны – это вещь, а флейты - загляденье. Как оказалось, мы недаром восторгались этим магазином – именно в нем дети прикупили для внучки  ее «большую» флейту.

  После музыкального магазина, воодушевленные, мы дошли до какого-то депо, превращенного в торговый центр. Потом свернули вдоль железной дороги к вокзалу. Посмотрели на школу со спортивным уклоном, а может быть и просто спорт-школу. 

  Увы, как бы мы не старались – ощущение расставания с городом   не проходило.                                                                                                                                       

   Мы дошли до привокзальной площади. Оставили женщин в привокзальном кафе и отправились с Анатолием за вещами в гостиницу. Вернувшись через сорок минут, нашли своих дам блаженствующих за столиком над креманками с мороженным. Они были неподражаемы. Я задал, как мне казалось,  самый актуальный в этой ситуации вопрос – Вам денег-то хватило? На что они, мило улыбнувшись, проворковали – А у нас их и не спрашивали.

  Не воспользоваться подобным гостеприимством было бы грех – мы с Анатолием решили в этом же кафе пообедать. Не прогадали - ожидаемо вкусно и большие порции. Нам понравилось.

  В счете, который нам принесли, были учтены и мороженное и кофе и булочки…    А что – можем ни в чем себе не отказывать.

  Про то, как мы с Анатолием ходили в «Стокман» за пивом – можно писать отдельный пост. Могу лишь сказать, что неожиданно для нас (мнения, сложившегося по результатам «разведки») из большого количества полок, заставленных бутылками с пенным напитком различных производителей, нужных нам Зелты и Ужаваса оказалось немного. По крайней мере, Ужавас мы выгребли с полок весь. Упаковку пива нам продать отказались, сославшись на то, что упаковка является возвратной тарой – пришлось складывать бутылки в какую-то коробку, которая никак не хотела  умещаться в корзине тележки. В итоге тележка уже на кассе опрокинулась и, о чудо, из грохнувшихся на каменный пол двух с половиной десятков стеклянных бутылок  с драгоценным напитком разбилась только одна.  Мы оперативно восполнили потерю и, рассовав бутылки,  в сложенные друг в друга фирменные пакеты, хотел сказать со вздохом облегчения – нет, нагрузившись, отправились на вокзал к поджидавшим нас женам. Честно говоря, мы ожидали крупного скандала в магазине в связи с разбившейся бутылкой и разлившимся пивом. Лужа пенящейся жидкости впечатляла. Нет – пол был немедленно вытерт уборщицей, а перед нами извинились за нанесенный нам ущерб в виде разбитой бутылки. Правда, стоимость, все-таки, не возместили.

  Прихватив жен и остальные вещи, отправились на перрон для посадки на свой поезд. На перроне оказалось неожиданно жарко – солнце и здание вокзала, укрывающее нас от прохладного  ветра, создавали «южную» атмосферу.

  В поезде мы решили воспользоваться любезностью сотрудников вагона ресторана и прикупили еще несколько бутылочек Зелты, которую нам доставили прямо в купе вместе с какими-то жаренными  изделиями из курятины. Мы решили не откладывать дегустацию в долгий ящик и принялись отмечать свое возвращение домой, едва выехали за пределы Риги.

  Граница, точнее процедура пересечения границы, наступила неожиданно быстро.  Мы, правда, к тому времени все основное продегустировали и съели и потому находились в сладостном расслабленном состоянии, вспоминая наиболее яркие впечатления о четырех днях, проведенных в Риге.

  Латышский сотрудник пограничного контроля, собрав наши паспорта, тут же на своей папке их и  отштемпелевала. Собака, черный ротвейлер, сопровождаемая проводником, только носом повела в нашу сторону, проходя мимо дверей нашего купе, и проследовала дальше.  Таможенник, поинтересовавшись, как обычно, нет ли у нас чего для декларирования – так же не задержался у нашего купе, получив отрицательный ответ. Зато на российской стороне – пограничник пробежал по вагону, и собрав паспорта в какую-то совсем не эстетичную на вид картонную коробку, унес их куда-то по перрону. Таможенники, ввалившись целой толпой в вагон, сопровождаемые собакой, принялись досматривать купе, громко переговариваясь между собой. В соседнем купе они, видимо,  столкнулись с какой-то проблемой, потому что стали громко выяснять по рации, что им делать. Подозреваю, что пожилая пара в соседнем купе «позарилась» на какого-нибудь «каменного муравья» на развале, а необходимыми документами в виде заключения о культурно-историческом значении данного предмета не обзавелась – в результате проблемы на границе. Таможенники столпились  у соседнего купе, громко обсуждая свои последующие действия, очевидно, надеясь, что количество высказанных слов перейдет в новое качество. Наконец один из них оторвался от группы и перешел к нашему купе. Вяло поинтересовался  нет ли у нас вещей подлежащих декларации. Указав на нижний рундук пальцем, вопросил – Что у вас там? Услышав, – Чемодан с личными вещами и пакеты с пивом, заметно оживился – Сколько пива? Вкрадчивость интонации никого не ввела в заблуждение.  - Десятка два бутылок , бодро начал я, - Мы же доставали оттуда несколько бутылок, поправил меня сват Анатолий, картинным жестом указывая на столик заставленный наглядными свидетельствами нашего пиршества. Таможенник понял – здесь ему «не светит» и  отправился дальше, а я с ужасом вдруг понял, что понятия не имею – сколько же  бутылок с пивом мы везем. С этой суетой вокруг разбившейся в супермаркете бутылки я совсем забыл пересчитать их конечное количество. А ведь про таможенный норматив  - три литра напитков на человека, разрешенных к ввозу, я прекрасно помнил.

  Наших соседей еще долго мурыжили, очевидно, время позволяло, пока не прозвучала какая-то команда, и вся бригада почти бегом ломанулась по составу дальше.

  Собака к нам даже не заглянула.

  Первомайская Москва встретила нас отрешенно. Где-то шли в колоннах демонстранты, выражая свой протест и согласие одновременно.  В разных местах и с совершенно противоположными лозунгами, а привокзальная площадь Рижского вокзала была на удивление пустынна. Машины, поджидавшие прибывших, укатили по своим направлениям. Таксисты, которым «обломилось», также освободили места – красота.  Паркуйся  куда хочешь. Но нам не до того -  мы пешком.

 Через два часа мы были дома.  А вечером, собравшись у сватов, мы наперебой рассказывали детям и внукам о четырех прекрасных днях, проведенных в красивом городе Рига, и о Карине, конечно же. А в подтверждение сват Анатолий продемонстрировал отснятый и оперативно смонтированный видеофильм, чтобы каждый мог убедиться, что мы ничуть не преувеличивали,  рассказывая о своих приключениях.

  P.S. Пока писался этот пост, произошли некоторые изменения – мы с Ларисой побывали в своем традиционном июльском турне в Петербурге. Конкретно о самом городе и нашей поездке чуть позже, а сейчас я должен сказать, что обнаружил во время поездки – на сегодняшний день стоимость плотного туристического завтрака эквивалентная четырем  латам уже не кажется мне завышенной.  Даже более того – умеренной.